Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ещё.
Долбилось в моей голове. И не укладывалось. Вся эта ситуация не укладывалась. Я просто смирилась с положением дел. Но ещё один раз никак не рассчитывала. Ни на что не рассчитывала. И вообще нужно было встать и уйти, а не вести эти глупые разговоры…
Назар уже придвинулся ближе, и снова навис надо мной. Его смазанный разгорячённым телом цитрусовый аромат, защекотал мои ноздри. Жар тела опалил. Он склонился и поцеловал меня в плечо, и так это было сладко, что я забыла, как дышать. Одной рукой он опёрся о кровать, а второй заскользил вдоль моего позвоночника, а губы, горячие и влажные продолжили дорожку наверх, по плечу, к шее, и к ушку.
— Ты молчишь, — обдал он его горячим дыханием, и слегка прихватил зубами мочку, и я против воли застонала, от приятных и горячих импульсов, что понеслись по телу. — Тебе не понравилось?
Это что шутка, или он себе цену набивает.
— Ты же знаешь, что это не так, — выдохнула я.
— Знаю, — тихо засмеялся он, — но ты сомневаешься сейчас. Опять включила свою рациональность?
— А это плохо? — я дёрнулась, осознав, куда метят его пальцы. Широкая ладонь, так приятно оглаживающая мою спину, постепенно спустилась вниз, на ягодицы, и пальцы его скользнули ниже между ног, аккуратно, но чётко продвигаясь глубже, пока не достигли желанной плоти.
— Не буду лгать, тебе Вика, — забормотал Назар, вернувшись к моим плечам, стал их покусывать, и тут же сцеловывать следы зубов. Вместе с тем усилил напор на моё лоно, пока ещё только поглаживая влажную плоть, и импульсы мои множились, копились внизу живота, и закручивались в тугую пружину, которая грозилась в скором времени разжаться, феерично так, унося меня опять на вершину того блаженства, на которой, я сегодня уже побывала.
— Твои мозги меня не возбуждают, — продолжил Назар, и говорить и действовать, — твои доводы, такие сухие, практичные, обдуманные, и совершенно верные. И они так не вяжутся с тем, что я сейчас чувствую.
— Что ты чувствуешь? — сглотнула я, ощутив в полной мере тяжесть его тела, потому что он лёг сверху, убрав пальцы из моего лона, и прижался, так что его член упёрся мне в ягодицы.
— Открой рот, — сказал он, и я послушно раскрыла губы, и он тут же просунул мне в рот те самые пальцы, что побывали во мне.
И терпкий, сладковатый вкус собственного желания растворился на моём языке.
— Это ты мне скажи, что ты чувствуешь? — ворковал меж тем Назар, но пальцы продолжал держать в моём рту, и я оглаживала их языком и посасывала, просто действовала по наитию. По какому-то древнему инстинкту подчинялась сильному самцу, покорялась ему. Ёрзала ягодицами, терлась о твёрдую плоть, и прижималась.
Что говорите? Рассудительность? Нет, не слышала!
— Так-то лучше, — похвалил меня Назар, и, вынув пальцы из моего рта, размазал влагу, по контуру моих губ, потом медленно сполз ниже, продолжая нацеловывать спину, плечи, и скользил и скользил, а я параллельно скользила в пропасть.
Мы же не будем после этого разговаривать, и видится, тоже не будем, и конечно у нас не будет никаких отношений. Только этот вечер останется, но разве сейчас можно отказаться от этого? Нет никакой возможности совладать с собой. И я зарываюсь лицом в подушку, и закусываю край, и глухо стону, когда чувствую его губы, на своих ягодицах, и они скользят ниже, туда, где сосредоточено всё моё желание.
Я сама выгибаюсь навстречу, и сама раскрываюсь ему, когда его горячий рот накрывает мои влажные складки.
Это невыносимо, это нестерпимо, это невозможно. Это сладко и великолепно. Это так восхитительно хорошо, что я поминаю бога всуе, и ёрзаю по горячим губам, и влажному языку этого невозможного мужчины. Что он вытворяет, зачем так ошеломляюще и умопомрачительно.
Втягивает в рот горячую плоть, посасывает, отпускает, и снова втягивает. Лижет шёлковые складочки, проникая языком глубже, а пальцами массирует клитор. Ну как тут не сойти с ума от вожделения. От жуткой похоти.
— Ах, ты ж Булка, — хрипит Назар, — сладкая, сдобная, горячая, мягкая.
Мне не совсем понятно, да я и не вслушиваюсь, сейчас я не полагаюсь на слух. Сейчас всё моё существо сосредоточено там, где его губы, там, где его язык, и пальцы.
А потом я чувствую вторжение его члена, который входит с таким влажным шлепком, что мне непроизвольно становиться стыдно и в то же время жарко, от очередной волны возбуждения.
Он снова наполняет меня собой, и растягивает, до боли, сладкой мучительной, и такой гармоничной. Дарит мне удовольствие снова и снова, натягивая на себя, действуя сейчас медленно с раскачкой, смакуя свои ощущения, и растягивая моё мучение. Я выгибаюсь ещё сильнее, и потягиваюсь на локтях, сама толкаюсь в него бёдрами, но он придерживает меня, замирает, не даёт доминировать. Его рука медленно скользит по вздрагивающей спине, и я жду, чем закончится это затишье. Он оглаживает тяжёлую грудь, что сейчас свисает круглыми сферами. Щиплет сосок, и я дёргаюсь, непроизвольно двигаюсь на нём, и крупная дрожь пронизывает меня, оказалось, этот толчок стал финалом, и меня сотрясает спазм оргазма. Назар ждёт, поглаживает моё спину, грудь, склоняется, целует взмокшую кожу между лопаток. С губ летит какой-то бред, я не контролирую это, я снова умираю под ним.
Прихожу в себя лежащая на спине, Назар снова склонился надо мной, гладит лицо, убирая прилипшие пряди. Я фокусирую на нём взгляд.
— Я больше не смогу, слышишь, — шепчу ему, прекрасно чувствую, где его член. Он склоняется ниже, кусает за губу, и одновременно мягко входит.
— Я в тебя верю, Вика, — хрипит он, и толкается уже сильнее, встаёт на колени, и закидывает мои лодыжки к себе на плечи, скрещивает их, и продолжает движения.
И я снова плавлюсь.
Я знаю это невозможно.
Но это происходит.
Почему?
Разве сейчас время для таких вопросов. Сейчас я снова пытаюсь уловить затихнувшее удовольствие. Настроится на получение кайфа. Да это возможно. Когда рядом такой неутомимый мужчина, возможно всё. И третий оргазм за вечер тоже возможен.
12. «Птичка»
Да, это была зарянка, а ещё её