словно горела. Мышцы буграми ходили по плечам и рукам, под тонкой тканью рубашки. Он был весь напряжённый, обострённый. Он был хищник, а я его жертва. Жертва, которая посмела сопротивляться.

— Ты же хочешь! Ведь хочешь? Иди, иди ко мне, прекрати всё контролировать! Вика, я так хочу тебя! Вика!

Он притянул меня к себе. Голова кружилась, и от слов и от пьянящих поцелуев, и от откровенных прикосновений.

— Пойдём со мной, Вика, пойдём, — он стал утягивать меня в сторону лифтов, видя, что я сомневаюсь и колеблюсь. Держал зрительный контакт, и не отпускал от себя.

Когда приехала кабина, Назар слегка подтолкнул меня туда, и снова полностью завладевая мной.

Я сдалась.

Так мне было сладко в его руках, так желанно, и правильно всё происходило. Не знаю, видел ли нас кто-то в коридоре, а потом и входящих в лифт, и на этаже, на который он привёз нас. Я сейчас не задумывалась над этим. И если моя репутация испорчена, так тому и быть.

И вот коридор, и дверь номера, всё как в тумане. Щелкает замок, и мы остаёмся по настоящему одни, в темноте номера.

Назар опять нашёптывает мне слова успокоения, перемежая их с поцелуями, и стягивает мою одежду.

Последний рубеж.

Если сейчас не остановлю, то потом будет поздно. Но вместо этого, я сама тянусь к нему, путаюсь в пуговицах на его рубашке, занятая поцелуем, и тем, чтобы не упасть, потому что он наступает, подталкивая меня вглубь номера, там, где есть кровать.

10. «Выше ожиданий»

— Подожди, дай посмотреть на тебя, — Назар отвёл руки девушки в стороны, и стянул с её плеч, уже расстегнутую блузку.

В номере горел ночной свет, и его вполне хватало, чтобы видеть всё.

Вика смотрела затуманенным взглядом, её пышная грудь, в белом кружевном бюстгальтере, вздымалась от частого дыхания.

Назар нежно коснулся кончиками пальцев тонкой нежной кожи на шее, и почувствовал дрожь её тела, скользнул по плавным плечам, обводя их контур, склонился и втянул сладкий аромат персиков, исходивший от неё.

Время замедлилось.

Время остановилось.

Его хотелось растягивать, потому что такая желанная девушка, наконец, стояла перед ним, и он хочет растянуть удовольствие, смаковать как дорогое вино, каждый миг рядом.

Он с ума сходил эти два дня. Не мог думать не о чём. Его это злило, и раздражало. Всегда сосредоточенный на делах, Назар теперь витал в облаках, как блядь, кисейная барышня, всё вспоминая и вспоминая сладкий миг, их поцелуя.

Не помогала ни водка, ни спорт, ни другие женщины. От которых вообще становилось тошно. Нужна была только она.

О чем только не передумал Назар за эти два дня.

Он готов был кинуться в Федькин отель, и найти её, готов был просить у друга её адрес, и тоже нагрянуть туда. Назар сходил с ума, и его это убивало, обескураживало, и бесило.

Как же его это бесило?

И он понял, что выход лишь в том, чтобы завалить Булку, и тогда его отпустит. Тут ещё и Федька, снова заладил свою песню, о том, что у него целый отель для него, а он живёт в какой-то вшивой квартирке. И Назар согласился, полагая, что так он будет ближе к Вике, и ближе к тому, что он, наконец, её трахнет и успокоится. Потому что вот так как сейчас, это же невыносимо, думать и думать, впору, идти самоудовлетворяться как юнец, представляя Булку в главной роли.

И как же ему повезло, в самый первый вечер встретить её.

Они проговорили с другом, пару часов, заказав ужин в номер, где теперь жил Назар, и он хоть немного отвлёкся.

Федька, пытался вовлечь его в партнёрство, в новый проект, с сетью спортзалов, и расхваливал все перспективы. Назар не планировавший нечего такого, пообещал подумать, на этом о делах закончили, поужинали, наконец, выпили, и решили сходить поиграть в бильярд, у Федьки как раз перед Назаром, был должок за прошлую игру. И настроение, наконец поднявшееся за два дня, моментально скатилось, когда Назар, увидел испуганные глаза Вики, когда они с Фёдором выходили из его номера, а она наоборот входила в соседний.

Она так испуганно на него глянула своими зелёно-серыми глазами, так вспыхнула, и поспешно скрылась, даже не поздоровалась, что Назар всё понял.

Девочка тоже в растерянности, и девочка тоже думала о нём. И пока Федька удивлялся, что это нашло на его лучшую сотрудницу, Назар прикидывал, как отказаться от совместного вечера с другом.

И тут помогла Ирина, его секретарь. Она звонила предупредить о изменении расписания на завтра, и Назар нагло соврал другу, что у него возникли дела, и расстроенный Фёдор отправился на игру один, а Назар остался караулить Булку.

И дождался, когда она шла в подсобные помещения, намереваясь переодеться и пойти домой.

О, как она сладко испугалась, и пыталась что-то возражать в её рассудительном стиле, и как не менее сладко Назар сломил все её сопротивления, и впился, наконец, в её пухлые губы, которые он помнил, и бесконечно, раз представлял, и не только на своих губах.

Он целовал, вырывал её вздохи, и трепет, и дрожь, и она сдавалась. Что-то пыталась говорить, но он утягивал её за собой. Не было у неё пути назад, не было. Сейчас ему было всё равно, пусть она хоть и замужем бы была, плевать. Он хотел только её, только она в голове его засела, и это нужно исправить, удовлетворить все свои желания с ней, насытится уже, наконец, и освободиться.

И поэтому сейчас он остановился, и растягивал болезненное удовольствие, усмиряя себя, чтобы не сорваться и не смять это сладкое, мягкое тело.

Он гладил, и целовал её кожу, ароматную и бархатную, такую теплую, такую горячую. Медленно раздевал, стягивая юбку, и колготки, становясь перед ней на колени, рассматривая всё до мельчайших подробностей.

Вика была великолепна.

Вика была восхитительна.

Она заливалась румянцем, стесняясь его, но в, то же, время была так распалена, что стараясь прикрываться, она тут, же отвечала