клетке своего тела. Обладать ею хочется. Словно птичку запереть в клетку. В свою клетку.

Всё это Назар понял, когда сжимал затихающую девушку в своих объятиях, снова доведенную до пика. Наблюдал, как она доверчиво расслабляется, успокаивается, и снова от усталости погружается в сон.

Понял и обомлел. И испугался, неготовый к такому развитию событий.

И как любой зверь, почувствовав неволю, понял, что нужно бежать, пока не поздно, если ещё не поздно.

13. «Возвращение миллионера»

Пот застилал мне глаза, но впереди ещё десять минут. Не знаю, как у кого, а у меня они самые тяжёлые. Надо включить в плеере что-то поритмичнее, чтобы настрой не спал, и добежать эти оставшиеся десять минут, из сорока пяти.

И тут я чуть не слетела с элипсойда! Даже Гарик спохватился, видя мои виляния. Но я тут, же выровнялась, он мне только кулак показал. Ну да техника безопасности, и если со мной что-нибудь случиться, будет отвечать мой тренер, который он. Просто я увидела того, кого и не надеялась увидеть.

Долохова.

Тренажёры располагались на втором этаже спортивного клуба, а сам обширный зал на первом. И стояли они так что, бегая можно было наблюдать за другими спортсменами на первом, вроде как мотивацию повышает.

Вот я и наблюдала, как по залу идут Долохов и Фёдор Михайлович.

Друзья же блин!

Фёдор что-то рассказывает, Долохов слушает. Крутятся, вертятся, замечают меня. Потому что я одна кто сейчас на кардио.

Потому что мне удобно заниматься именно в обед, когда нет толп, и очередей на те же самые тренажёры.

Потому что утром и вечером я не люблю этого делать, но если бы я знала, что увижу его здесь, то конечно бы сменила время.

Скосила глаза, смотрят, я бегу. Через минуту, опять скосила, теперь только Долохов таращиться.

Что нужно то? Как сбежал тогда, месяц назад, так и вестей никаких от него. Вот от кого не ожидала, так это от него.

Проснулась утром, в часов пять. Одна. В номере даже вещей не осталось его. На телефоне уйма пропущенных от родных.

Отдельная история, как я вымаливала прощение у мамы, которая всю ночь не спала, потому что, не знала где я. И да вроде, не дитя, как сказала мама, но предупредить могла.

А от него вообще ничего.

Съехал.

Не через день, не через два.

Да я понимала, что это не к чему не обязывающая ночь, но мы же цивилизованные люди, и вот так сбегать, без слов. Стало так противно, от него, от себя, от всей этой ситуации. Так хотелось, чтобы эта ночь запомнилась мне сказкой, а вот уже месяц прошёл, а я помню, только ту горечь поутру.

Разогналась так, что вместо десяти минут, пятнадцать пробежала, и дальше бежала бы, если бы Гарик не спохватился.

— Стоять! — гаркнул он, так, что я сквозь ритмы, которые бились в уши, через наушники, услышала.

Я замедлилась и сползла на негнущихся ногах. Вытянула наушники.

Маленькое торжество, в который раз, за много лет, что не спасовала, что выдержала.

Кто молодец? Я молодец!

Тело отозвалось болью. Приятной такой. Натруженные ноги подрагивали. Мокрая майка, говорила о том, что всё верно. Пульс разогнался, в крови кислород.

Хорошо!

— Решила сегодня рекорд побить? — подколол Гарик, и протянул бутылку воды.

Я вымученно улыбнулась, утерла пот с лица, и сделала глоток воды, выглянула за перила, посмотрела вниз. Их не было. И облегчение и разочарование. Вот что за паскудство.

Какого хрена ему опять у нас понадобилось?

— Так давай на растяжку, сегодня умничка, так держать, — Гарик протяну ладонь верх и я шлёпнула по ней, потопала к зеркалам, где лежали мягкие маты.

Откинула полотенце, потянула спину, потом ноги, руки, встала в асану «собака, мордой вниз», чувствуя, как тянуться все мышцы, начиная от лопаток на спине, до лодыжек на ногах.

Вот интересно, а что им тут понадобилось? Обоим сразу?

И удастся ли мне улизнуть, чтобы не наткнуться не на босса, не на бывшего босса.

Я медленно подняла голову, не до конца распрямив спину, и посмотрела в зеркало. Нет, не удастся. Позади стоит Долохов, без зрения совести пялится на мой зад, который виден во всей красе, ведь и поза подходящая и леггинсы тоже для разглядывания подходящие.

— Отличная поза, — говорит он, видя, что я его заметила.

Я выпрямилась.

— Это вместо приветствия? — спросила я, не оборачиваясь, мне вполне хватало его отражения в зеркале. Оно же от пола и почти до потолка. В нем всё прекрасно видно. И волосы его темные отросшие, но все равно по-модному взлохмаченные, и глаза пронзительные, глубокие, словно горький шоколад, и неизменная щетина, от которой у меня потом раздражение по всему лицу, шее и груди было. И губы, сжатые в одну линию. И рубашка лёгкая, светлая на груди расстегнутая, открывая вид на загорелую кожу и тёмные волоски. И плечи широкие, такие, что стоя позади свет загораживает от ламп. И руки сильные с закатанными рукавами, открывающие массивные запястья и широкие ладони. И ноги длинные, сильные в узких, отглаженных брюках. И даже аромат его просачивается сквозь, запах железа, резины и пота, что царит в каждом спортивном зале.

Древесный тёплый, цитрусовый. И взгляд пронизывающий, и голодный.

Долохов собственной персоной и натурой.

— Какая поза, такой и привет, — ухмыляется он.

Понятно, делаем вид, что ничего особенного не произошло. Ну и отлично! На что я собственно рассчитывала, на объяснения, или может вообще на извинения. Хотя да, рассчитывала! Считала, что миллионеры хорошо воспитаны. Что мужчины в тридцать четыре ведут себя, как мужчины, а не как мальчишки!

Видимо всё это отразилось в моём взгляде, потому что Назар потупил свой взгляд.

— Послушай, Вик… — начал он, но тут подоспел Федор Михайлович. Улыбающийся, не унывающий красавчик. Тоже по-летнему, и по-модному одетый в расслабленный, деловой стиль. В лёгкий пиджак, простую майку, и потёртые джинсы. Пришлось развернуться, ещё и его