Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда они вышли и закурили по сигарете, поглядывая по сторонам и оценивая обстановку в квартале, из-за угла дома появилась Чеин и, спешно пройдя мимо, быстро спустилась в бар.
— Эта ещё чего здесь забыла? — с неприязнью заметила тогда Гвел, глядя вслед незнакомке.
— Да уж… явно неместная… — добавила Риб, затянулась и выпустила в сторону дымное облачко. — Хорошенькая!
— Я её уже видела раньше… — заметила Джам.
— Что, нравится? — обратилась Гвел к подругам.
Те лишь переглянулись понятным всем троим взглядом… но, нужно было уходить.
Отойдя от бара, подруги увидели машины и жандармов у подъезда дома, в котором они снимали квартиру. Недолго думая, они вернулись в бар, чтобы там переждать, пока ворóны разъедутся. Тогда-то Джам и решилась подойти к понравившейся ей «женщине».
— Ты уж прости, сестра, не обижайся на меня, — понуро пробасила Гвел, когда подруги рассказали Чеин о произведённом ею на них впечатлении. — Я решила, что ты из этих… паразиток расфуфыренных из центра…
— Да ладно тебе, — ответила Чеин. — К тому же, я и правда из центра.
— Но ты ведь не из лоялок… ты на нашей стороне!
— На вашей, сестра. Конечно же, на вашей.
— А почему? — спросила Риб.
Чеин вопросительно посмотрела на женщину.
— Почему, — повторила та. — Что тебе мешает спокойно жить как… как все? Ты ведь наверняка не из бедной семьи…
Чеин молча отпила из стакана и не ответила сразу. Сплетя пальцы в замок на стакане, она сосредоточенно упёрлась в него носом и смотрела перед собой некоторое время. Потом, когда подруги стали смущённо переглядываться, Чеин тепло посмотрела на спросившую:
— А разве все живут в достатке? Разве все имеют равные возможности? Разве все получают достойную плату за свой труд? И все ли трудятся в равной мере? — Чеин перевела взгляд сначала на Джам, сидевшую напротив неё и справа от Риб, потом на Гвел, сидевшую ближе всех к ней. — И я говорю не об одних только жителях Поверхности…
— Но… что мы можем сделать?..
— Риб, мы — те, кто живём здесь, под Завесой, как черви, копошимся в собственном дерьме и конкурируем за лучшее место под… — (Чеин горько усмехнулась) — под Завесой, мы обеспечиваем безбедное и комфортное существование им — (она подняла указательный палец вверх) — паразитам, губящим своей жадностью и расточительностью нас всех и саму планету. Мы можем всё изменить.
— Прости, сестра, но там, — Гвел, сидевшая спиной к выходу, указала большим пальцем себе за плечо, — сейчас облава, и тебе приходится сидеть здесь и делать вид, что ты не при делах…
— Нэтт… — Джам бросила на подругу неодобрительный взгляд.
— Всё нормально, Джам… — Чеин потянулась через столик и мягко коснулась руки женщины. Это было первое прикосновение, и оно означало, что в дальнейшем возможен и более близкий контакт. — Так и есть, Гвел, я вынуждена скрываться от слуг тех, кто держит власть в Конфедерации и по всему миру в своих руках. Это так. Вынуждена. Потому, что они сильнее. Но их сила не в их численности и даже не в оружии…
— В чём же?
— В невежестве угнетенного большинства и в его неорганизованности.
— Стало быть, мы — невежды? — в голосе мужчины прозвучала обида.
— Нет, конечно, Гвел… Ты уж точно не невежда! — чтобы коснуться руки Гвел, Чеин не надо было тянуться через столик; она лёгким движением протянула ладонь и положила тонкие длинные пальцы на широкую мужскую пясть. — Ты ведь понимаешь, как на самом деле устроен мир… Пусть пока и не веришь в возможность его изменить. — Она улыбнулась мужчине и, переведя взгляд на Джам и Риб, продолжала:
— Но есть те, кто считают своё унизительное положение естественным и справедливым, а всех, кто говорит им о несправедливости, кто обращает их внимание на роскошь одних и на жалкое положение других, воспринимают не иначе как как врагов. Они верят государственной пропаганде, верят лжи принадлежащих небожителям информагентств. Вкалывая на заводах норму и сверхурочно, и живя в дерьме, не видя солнца, они истово переживают за честь Конфедерации, болеют за свои спортивные команды на мировых соревнованиях и своих певичек на международных конкурсах… Их всерьёз беспокоит благосостояние своих эксплуататоров, живущих за Завесой, под голубым небом. Они верят будто повыше Завесы, всё так же, как и здесь, есть Конфедерация, Каат, Кфар, Великий Север… что им там — (Чеин быстро глянула вверх) — есть дело до дурацких границ!
— Тише, тише, сестрёнка… — Риб не стала ждать, когда Чеин коснется и её, и сама протянула руку. — Даже в этом дерьмовом баре могут оказаться подшакальницы…
Чеин внезапно поняла, что говорит в полный голос. Несколько человек с соседних столиков уже поглядывали в их сторону.
— Не стоит привлекать лишнее внимание, когда снаружи налетело вороньё и рыщут шакалы…
Чеин признательно кивнула Риб и, понизив тон, спросила подруг:
— Вот вы, — она посмотрела в глаза каждой. — Вы верите в то, что для небожителей существуют государства и границы?
В ответ Джам хмыкнула и пожала плечами; Риб сосредоточенно молчала, глядя перед собой (Чеин показалось, что та сочла вопрос риторическим); ответила Гвел:
— Да хера с два, сестренка! У них там давно свой коммунизм… Вот только нам в тот коммунизм попасть не светит…
Солнце для всех!
В этом номере мы решили вплотную коснуться такой актуальной темы, как лояльность к власти.
Конечно, вы, наши читатели, хорошо представляете, что такое власть, чьи интересы власть представляет, и на что она способна пойти ради соблюдения этих интересов. Стоит вам проявить неосторожность: сказать что-то о том, о чем говорить «не принято» в присутствии «не того» человека, и вот вы уже в застенках жандармерии… Стоит допустить оплошность, позволив «не тому» человеку увидеть те несколько листков, что вы держите сейчас в руках, и очень скоро может случиться, к вам
