следовало менять раз в полгода. В крайнем случае — раз в год. Дольше тянуть нельзя. В пятую декаду весны будет ровно год с того дня, когда здесь был напечатан первый тираж «Солнца для всех!». Давно пора подыскивать новое помещение и начинать вывозить имущество.

Трил с Джабби и Джолл — её сестрами по убеждениям и триумвирами, бывали здесь чаще, чем у себя дома. Соседи, похоже, не сомневались, что трио живёт здесь постоянно. Иногда к ним приходили «гости», — тоже дело обычное. При этом никакого шума, нетрезвых лиц или иного рода проблем… «Гостями» были курьеры — сёстры, приносившие всё необходимое: от бумаги и картриджей до файлов-макетов новых номеров «Солнца». Самая физически тяжёлая часть работы, обычно, приходилась на Джабби с Джолл, — они обеспечивали замену аккумуляторов и выносили готовые тиражи газеты; обе они были мужского пола и довольно крепкого телосложения, так что, легко справлялись (сама Трил с трудом могла поднять и половину того веса, что с легкостью поднимала Джабби).

Трил была в квартире одна. Джабби полчаса назад увезла две севшие батареи к одной из сестёр, работавшей в магазине электротехники, где их можно было без проблем подзарядить. Джолл уехала раньше, в середине дня, — с ней связались из нелегального профсоюза одного крупного предприятия, назначили встречу. Если встреча пройдет успешно, к организации присоединится ещё одна ячейка… или несколько. (Возможно даже, придется увеличить тираж газеты.)

«Конечно же, координатор не оставит этого без внимания и, похоже, Джолл ждёт более ответственная работа…» — подумала Трил, отвлекшись от текста.

После встречи, Джолл должна будет заехать ещё в пару мест, забрать заправленные картриджи и пачки с бумагой. Трил взглянула на часы: встреча наверняка уже состоялась. Но звонить она не будет, если не возникнет необходимости, — Такова уж она, Джолл. Другое дело Джабби! — та всегда сообщит: «я на месте», «выезжаю», «уже рядом, скоро буду».

Работы оставалось немного: облегчить текст, сделать его доступным для понимания каждой, кто возьмёт газету в руки, будь то подкованная в теории иблиссианка или простая труженица, не читавшая заковыристых монографий. Политическая честность, прямота и доступность изложения — вот, что делало газету популярной среди рабочих. «Солнце для всех!» была понятна, говорила о наболевшем, о том, о чём другие молчали, о том, чего «не замечали» проправительственные СМИ, — именно поэтому её читали. Рабочие передавали её из рук в руки, обсуждали, рискуя быть схваченными за «антиправительственную пропаганду», — это вносило в рабочее движение элемент сплачивания, круговой поруки. Среди рабочих, иметь при себе свежий номер «Солнца» значило — быть сестрой — своей, той, кому можно доверять.

Трилти — таков был псевдоним Трил Тэббиш — была одной из наиболее популярных авторов издания, как раз потому, что её статьи и заметки всегда били точно в цель, вскрывали суть затрагиваемых вопросов и, будучи понятными даже полуграмотным, вовсе не выглядели примитивными в глазах видных теоретиков революционного движения. Она не была координатором, но авторитет её был таков, что многие в организации к её словам прислушивались, а имя Трилти звучало в заводских цехах Тира и на тайных собраниях независимых от властей и потому нелегальных профсоюзов.

В этот вечер Трил ждала курьера. Одна из сестёр должна была доставить файл утверждённого Координационной группой оригинального макета нового выпуска газеты, куда Трил оставалось добавить свою статью (под неё уже было отведено место на первой странице), и забрать дополненный макет для передачи его в другие типографии города. Новый выпуск должен быть напечатан этой ночью, а утром пачки с экземплярами должны быть доставлены активистам-распространителям. Курьер опаздывала, но в пределах допустимого… — да и статья всё ещё не была готова…

Когда на коммуникатор поступил голосовой вызов, Трил подумала, что это Джабби, — звонит предупредить, что она уже рядом, — но звонила Чеин — курьер…

…Обычно Чеин не звонила и, тем более, никогда не использовала текстовые сообщения, — только голосовая связь и только когда того требовала крайняя необходимость! За четыре года, что Трил была знакома с Чеин, та звонила ей всего несколько раз, чтобы предупредить о задержке, или о том, что вовсе не может прийти (такое было три раза), и тогда они договаривались о новом времени встречи.

— Чеин?.. — настороженно ответила Трил, после того как нажала кнопку приёма вызова. Она не сразу поняла причину своего волнения, только когда ещё раз взглянула на экран устройства…

…Дело было во времени: индикатор часов на экране показывал: 16:79, — Чеин должна была подойти в шестнадцать пятьдесят. Задержка в пределах получаса (пятидесяти минут) — вполне нормальна для такого мегаполиса, как Тир. Если бы Чеин не смогла прийти этим вечером, то уже позвонила бы Трил и сделала бы она это до назначенного времени, а не после, — именно так поступала Чеин.

— Уходите, — тревожно прозвучал из коммуникатора низкий, грудной голос. — Скорее. Здесь ворóны. — Трил было непривычно слышать голос сестры из маленькой пластмассовой коробочки. Голос был узнаваем, но в нём не хватало глубины. Когда Чеин находилась рядом, то её голос, казалось, воспринимался не только ушами, но и всеми остальными частями тела, даже когда та говорила тихо. Трил казалось, что шёпот Чеин можно услышать даже если плотно зажать уши ладонями. — Уходите, — повторила Чеин.

«Вот и всё, — сказала мысленно Трил. — Накрыли…» Она подумала о типографии, о ненапечатанном номере «Солнца»; взглянула на штабеля бумаги, на открытые принтеры и пустое место в ряде аккумуляторов. — «Джабби! Джолл!» — нельзя допустить чтобы её возлюбленные пришли сюда!

Казалось, прошла целая минута, прежде чем Трил вспомнила, что Чеин всё ещё на связи.

— Хорошо… — только и смогла проговорить Трил, усилием воли остановив хаотичный поток мыслей. — Спасибо, сестра! — сказала она и прервала связь. Нужно было действовать.

Трил быстрым движением вызвала меню и уже хотела коснуться пальцем имени…

…когда на коммуникатор поступило сообщение от незнакомого абонента.

Взглянув на иконку сообщения, Трил пришла в короткое замешательство: значок рядом с иконкой указывал на то, что поступившее сообщение можно открыть только один раз, в течение одной минуты. В уголке экрана появился таймер, на котором пошёл обратный отсчёт: 99, 98, 97, 96… — когда отсчёт дойдёт до ноля, сообщение самоуничтожится. Отправить такое послание мог только человек, в чьём коммуникаторе имелось специальное программное обеспечение, один факт наличия которого был уже достаточен для того, чтобы отправиться на допрос к жандармам и после — в тюрьму…