как оказалось, они с Тори во многом очень подходят друг другу. И очевидно, между ними вспыхнула искра. В этой женщине много такого, что ему очень нравится, что восхищает его. Ее доброта, ее самоотверженность, профессионализм. Ее улыбка, в конце-то концов! Но все это еще не любовь…

Он видел, какой бывает любовь, когда отец был жив. Его родители вместе были по-настоящему счастливы. И видел он, как потеря отца сломала и искорежила его мать. То, что было между ней и его отчимом, — не любовь, а болезненная созависимость, которая привела к тому, что мать, единственный человек, который должен оберегать своих детей и заботиться о них, предал их. Так зачем ему, Клэю, подвергать свою жизнь подобному риску? Особенно после того, через что он прошел. Ради бога, они с Тори даже не встречаются. Просто проводят вместе время и всего-то несколько дней. Должно быть, все эти дурацкие мысли из-за коктейля. Надо переходить на содовую.

Когда они вернулись к отелю, уже совсем стемнело. Клэй проводил Тори до номера.

На душе у нее все еще было сумрачно после их разговора в баре. Люди бывают такими жестокими…

Особенно ужасно, когда жестоки те, кто должен защищать и заботиться.

Как же ничтожно мало она знала о Клэе все это время! А теперь он восхищает и притягивает ее еще больше, чем прежде, — ведь, несмотря на все трудности, он многого сумел достичь. Теперь она больше не может отрицать, что тоскует по нему и желает его каждой клеточкой своего тела. И что теперь ей с этим делать?

— И еще раз спасибо, что поиграла со мной в пиратов, — несколько натянуто улыбнулся Клэй. Жаль, что беззаботный радостный день плавно перетек в определенно тяжелый вечер.

— Не за что. — Тори приветственно приподняла пиратскую шляпу. — Спасибо за сувенир.

— Не за что. — Клэй в ответ отсалютовал ей фальшивой саблей, а потом мягко чмокнул в щеку.

Сердце Тори чуть не выскочило из груди. Клэй развернулся, чтобы уйти, сделал шаг, когда дар речи вернулся к Тори, и она окликнула его — чуть более властно, чем ей хотелось бы:

— Подожди!

Он повернулся к ней:

— Что-то не так?

Нет… Да… Боже, как же сформулировать то, чего она так хочет? Как подобрать верные слова? С Дрю было проще: он всегда знал, чего хочет, и требовал этого. Ее желания в расчет не брались вообще, поэтому она не привыкла просить. С Клэем все совсем иначе…

— Я очень хотела бы… хотела бы, чтобы ты зашел, — выпалила она.

Клэя словно опалило жаром.

— Сегодня шторма не предвидится, милая. Погода чудная…

Да уж, если не считать той бури, что бушует внутри ее.

— Я знаю. И знаю, о чем прошу.

— Не уверен, что ты понимаешь. Или ты все продумала до конца?

Сердце ее ухнуло в пятки. Вероятно, это его способ дать ей понять, что он предпочитает не быть с ней. Что ж, едва ли она сумеет оправиться после такого удара. Но отступать поздно. Сказанного не вернешь. Должно быть, все ее мысли написаны на ее лице…

— Ты ведь не можешь не понимать, что я хочу тебя, — понизив дрожащий от страсти голос, почти прорычал он. — Это же так очевидно.

Облегчение и радость моментально переполнили ее. Ее тело затрепетало в предвкушении, в животе словно бабочки запорхали. Он тоже желает ее!

— И что же мы будем с этим делать, Клэй?

— Если с твоей стороны это своеобразное проявление жалости…

Тори зажала ему рот рукой.

— Пожалуйста, прекрати. Остановись прежде, чем скажешь то, что нам обоим будет больно слышать. И о чем мы оба пожалеем в итоге.

Он нежно отвел ее руку от своих губ.

— Вечер получился напряженным, и я не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание.

— Я прекрасно понимаю, о чем прошу.

Клэй нежно провел пальцами по ее щеке, аккуратно заправил за ухо выбившуюся прядь волос.

— Ты совершенно уверена, Тори? Потому что я сейчас предельно откровенен. Я не могу стать тем, кем не являюсь. И не могу дать тебе того, что ты, возможно, ожидаешь.

Того, чего не должен давать.

— Тогда я с радостью приму то, что ты можешь дать, — ответила она, сделав упор на два последних слова.

Боже милостивый, кто эта удивительная смелая женщина, которая знает, чего хочет, и не боится об этом просить? Тори и представить не могла, что когда-нибудь решится на такое. А потом она перестала думать, потому что Клэй притянул ее к себе и впился в ее губы диким поцелуем — ни больше ни меньше. Страстным. Требовательным.

Тори застонала от наслаждения, позволив наконец своим рукам гладить его плечи, шею, грудь. Его кожа буквально горела под тонкой тканью рубашки. А ее тело и разум молили о большем.

Он толкнул дверь и втащил Тори в комнату, не отрываясь от ее губ.

Наконец они сделали то, на что не решились несколькими часами раньше.

Глава 8

Даже не открыв глаз, Тори поняла, что в постели одна. Она почувствовала отсутствие Клэя всем своим существом. Неужели он так просто встал, собрался и ушел? После ночи, что они провели вместе, это казалось невероятным. Абсурдным. Он даже не попрощался!

Воспоминания нахлынули на нее, заставив щеки вспыхнуть. Клэй был напористым, но в то же время нежным. Требовательным, но в то же время щедрым. Ее тело все еще помнило жар его тела. Но теперь он ушел…

Тори заставила себя открыть глаза. Оглядела комнату. Его брюк нет, а вот рубашка валяется на полу. Значит, он еще здесь, если только не убежал без оглядки, позабыв о рубашке. Что маловероятно. Может, его жажда замучила? Ей и самой не мешало бы попить.

Звук хлопнувшей балконной двери ответил на ее вопросы: Клэй просто вышел подышать свежим воздухом. Теперь вернулся и потянулся за плюшевым кроликом, сидевшим у телевизора напротив кровати.

— Знаешь, этот парень пялился на меня все время. Обвиняющим взглядом. Как будто я занял его место.

Тори расхохоталась.

— Он со мной всегда, сколько себя помню.

Клэй внимательно изучил потрепанную игрушку.

— Его латали больше, чем пугало из детской сказки. Могу сказать, что он знавал лучшие времена. Я видел его в твоей квартире в Бостоне. Так ты всегда путешествуешь с ним, да?

Тори кивнула:

— Он — единственное, что осталось у меня от моей биологической матери. Она дала нам с Элоизой по кролику до того, как нас разлучили и удочерили.

— Как же это трогательно!

— Очень.

Странно,