Тори наклонилась к Клэю ближе и, понизив голос, подтвердила:

— Кто-то точно должен.

Клэй потер глаза и сделал большой глоток из бокала.

— Да, ты права. Я просто откладываю это на потом.

— Уверена, у вас обоих есть вполне обоснованные точки зрения на ситуацию. Просто попробуйте их сопоставить.

Клэй с горечью усмехнулся.

— Если бы все было так просто. И чего Адрия вдруг вообще решила связаться с матерью? Эта женщина уже давным-давно живет своей жизнью… Адрия нашла ее в какой-то социальной сети. И теперь они обмениваются сообщениями… или как там это у детишек называется.

— Понимаю.

Кое-что Тори действительно стало понятно. Когда женщина переживает нелегкую беременность да еще пытается сохранить это втайне, ей, как никогда, хочется заботы. А у кого еще ее искать, как не у матери, и не важно, живет ли та давно своей жизнью или нет? Адрия чувствовала себя одинокой. Да, конечно, у нее есть брат, замечательный, но особенно трепетным и заботливым его не назовешь. Джемма? Она сейчас на пороге больших перемен в жизни и едва ли сможет уделить сестре внимание, которое той так нужно. Хотя, конечно, судя по комментариям Клэя, их мать едва ли можно назвать чуткой и любящей.

— Трудно поверить, что Адрия даже хотела послать ей приглашение в последнюю минуту! — сквозь зубы возмущенно процедил Клэй.

— А ты воспротивился.

Клэй с отчаявшимся видом запустил пятерню в волосы.

— Не совсем так… Но можно и так сказать…

— Да?

— Я сказал, что если эта женщина приедет, то меня на свадьбе не будет.

— О, Клэй…

— Знаю, звучит жестко. Но на то есть причины! Поверь мне — очень даже серьезные. Этой женщине не место в нашей жизни.

Тори молча вглядывалась в его лицо, мысленно прося продолжать, чтобы высказать вслух то, что так долго терзало его, и избавиться от этого тяжелого бремени. Возможно, раз и навсегда.

Несколько секунд он напряженно молчал, потом заговорил:

— Она вышла замуж через год после смерти отца. А отчим оказался не слишком хорошим человеком.

Настала очередь Тори потянуться к Клэю и сочувственно взять его за руку.

— Сказать по правде, он патологически, ужасно жесток.

— А твоя мать не смогла остановить его.

— Хуже. Она делала вид, что все в порядке и ничего не происходит.

Клэй почувствовал, как пересохло во рту, взглянул на бокал и с изумлением обнаружил, что уже прикончил коктейль. Тори крепко держала его за руку и тепло от ее прикосновения волной разливалось по всему его телу. Он взглянул ей в лицо и не увидел в ее глазах жалости, лишь искреннее сочувствие.

— Расскажи мне, — шепотом попросила она.

И тут воспоминания обрушились на него, словно цунами, и, трансформировавшись в слова, хлынули наружу.

— Он любил напоминать мне, что я слаб. Я никогда не был таким сыном, какого он хотел бы.

— Слаб? Ты же был совсем ребенком.

— Да. Ребенком, который постоянно прятался за книгой или самозабвенно рисовал.

— А теперь ты знаменитый архитектор. Да у тебя, оказывается, талант с детства!

— Он не считал это талантом. Лишь бесполезным развлечением. Но, по крайней мере, мне удавалось держать его подальше от Джеммы и Адрии. Чем больше он разочаровывался во мне и концентрировался на своем разочаровании, тем меньше обращал внимания на них.

Тори сжала его руку:

— Ты превратил себя в приманку. Чтобы защитить сестер!

Клэй пожал плечами:

— А что мне оставалось? Я мог с ним справиться, а они нет. Мало ли какие порочные мысли могли у него быть.

— Он издевался над тобой физически?

— И это тоже. Но он был очень хитрым.

— Хитрым?

— Да. То мне в грудь прилетал бейсбольный мяч, то я во время бега вдруг спотыкался о его ногу и падал… И тому подобное.

Теперь, когда он произносил все это вслух, его захлестнули смятение и злость, и они бы вырвались наружу, но каким-то непостижимым образом лицо Тори послужило буфером, и он мог продолжать более-менее спокойно.

— Он всегда говорил, что моя неуклюжесть свидетельствует о моей плохой физической форме, только и всего.

— Как будто в этом была твоя вина.

— Вот именно. Мать верила ему, потому что так ей было легче.

— Как жаль, что тебе пришлось пройти через такое.

— Ни один ребенок такого не заслуживает. — Клэй усмехнулся. — Но мать, если и думала так, не потрудилась этого сказать. Или сделать что-нибудь.

— Ты имеешь полное право не желать простить ее.

О том, чтобы простить ее, ему и в голову никогда не приходило. Внезапно Клэй почувствовал, что на него навалилась тяжелая усталость. Он ненавидел себя за то, что поссорился с Адрией. Но в ее действиях и мотивах не было никакого смысла.

— Так вот почему ты создал благотворительную организацию для детей, — не то спросила, не то сделала вывод Тори.

Он пожал плечами:

— Полагаю, это одна из причин. Моим единственным спасением тогда был местный досуговый центр для подростков. Он существовал исключительно на пожертвования, и работали там волонтеры. Только туда я мог сбежать, чтобы отдохнуть там от домашнего ужаса и поиграть в баскетбол или просто потусоваться. Так что, наверное, мой фонд — это своеобразная оплата того долга.

— Это очень благородное дело, Клэй.

— Ну не знаю… — Он уставился на свой пустой бокал. — Делать что-то для этих детей — приносит пользу не только им, но и мне самому.

С нежностью глядя на него, Тори крепче сжала его руку.

— Это многое говорит о тебе. Говорит все, что мне нужно знать о твоем характере.

Клэй не был уверен, что Тори до конца поняла его. Да и как объяснить, что, работая для этих детей, он словно возвращает себе утраченное детство, ту невинность, которой он лишился со смертью отца. Да и надо ли вообще ей это объяснять? Наверное, не стоило ему изливать душу перед Тори.

— Не стоит нам об этом говорить. Все в прошлом. Что было, то прошло.

Он убрал руку, возможно, чересчур резко. Тори медленно спрятала руку под стол.

— Я бы еще выпил.

Клэй, поднялся и на ватных ногах побрел к бару. Ему нужно время… Нужно было уйти от доброго сочувственного взгляда Тори. Он одновременно испытывал облегчение, что теперь она знает о нелицеприятной части его жизни, и досадовал на себя за то, что открылся ей. Может, это и есть любовь?… Так, стоп. Что?!

Клэй застыл на месте. Откуда в его голове вообще появилось это слово? Похоже, его душевное состояние и впрямь подорвано, раз он, пусть и мысленно, разбрасывается такими вот словечками. Да,