И тогда Коля набрал Михеева.

– Чего? – не слишком дружелюбно буркнул тот. – Говори быстро!

В трубке на заднем фоне что-то громыхало и брякало, мало того – Коля отчетливо разобрал очень недовольный голос тети Паши и бубнеж Тита Титыча.

– Что там у вас? – заинтересовался Нифонтов. – Чего гремит?

– Крыша протекла! – рявкнул его коллега. – Прямо на мой шкаф с делами и хозяйство тети Паши. Да ладно бы еще, если бы на тряпки, это ерунда. На нее саму не меньше ведра воды опрокинулось. Так что у нас тут сейчас такое творится, что только позавидовать тебе могу, ты находишься в относительной безопасности. Так чего хотел?

– Ровнин где? – поспешно осведомился Коля. – Не могу ему дозвониться.

– Ясное дело, не можешь. Его же еще днем в управление вызвали, на ковер. Не знаю в какой связи, но мрачным он был как туча, так что добра не жди.

– Вот ведь, – опешил Нифонтов. – А мне как быть? Он сказал – не лезь, только наблюдай. Но тут такие дела, что, может, придется и поучаствовать. Люди пострадать могут. Да уже пострадали, чего там. Опять же – ведьма пропала. И капища эти…

– Изложи все сначала, кратко, но внятно. – Тон Михеева немного изменился. – Да елки-палки! Вика, перехвати этот таз, он сейчас… А, все, уже упал!

В трубке что-то снова грохнуло, раздался истошный вопль Аникушки, а следом отлично поставленный голос тети Паши, последовательно перебиравший всех родственников Пал Палыча до седьмого колена.

С указанием «кратко» Коля кое-как справился, но вот насчет «внятно» некие сомнения у него все же возникли. Впрочем, старший коллега вроде все им изложенное понял, поскольку, немного похмыкав, сообщил ему:

– Совсем наш руководитель сбрендил! Дело-то непростое, чего он вас туда отправил, а не меня? Тоже мне, поклонник спартанских мер воспитания. Валентина, я не с тобой разговариваю, потому не лезь. Ты в Ровнина влюблена – вот и страдай молча, а я свое право слова никому не отдам.

– Паш, так чего посоветуешь? – поторопил его Коля, у которого внутри вдруг возникло какое-то нехорошее чувство. Интуиции своей он доверял, потому начал внимательно вглядываться в темноту, пытаясь понять, что именно происходит на снежной равнине, которая начиналась у подножия Убогой горы.

– Ничего, – обескуражил парня своим ответом Михеев. – Надо по ситуации решать. Но вообще я с подобным как-то сталкивался. Вернее – слышал про такое, три старых капища и ведьма, – один в один. Скверная была история, кровавая, правда, без призраков. Понимаешь, такие места – они никогда не засыпают насовсем. Боги, которым они посвящены, могут уйти без следа, но память их, отголоски силы, все равно останутся, и это все можно очень эффективно использовать, если знать как. Ну а если место поклонения старым богам сбрызнуть кровью, то пользы из этого можно немало извлечь. А если эта кровь христианской окажется – так и вовсе! Единый ведь старых богов изгнал, как ты знаешь, потому благодарность от тех, кто ушел, выйдет немалая. Ты им подарил частичку силы врага-победителя, и теперь в качестве «спасибо» можешь у них что-то попросить. Например – поставить к себе на службу призраков или заклинание какое усилить до неприличия. Опять же – узреть прошлое или клад взять без последствий. Там вариантов масса. Одно хорошо – такие вещи абы кто провернуть не сможет, слишком много нюансов в процедуре призыва. Если без особых умений и серьезных познаний таким заняться, то вместо пользы скоропостижную погибель найдешь, потому редко когда кто на такое отваживается. Игры с богами, даже сгинувшими, редко заканчиваются добром.

– А ведьма-то тут при чем? – уточнил Коля жадно.

– Чтобы пробудить капище к жизни, обязательно нужна кровь того, кто со старыми богами связан – пояснил Михеев – Ведьма ваша наверняка из природных, ее прапрапра- и так далее бабки на заре времен в дубравах Мокоши да Моране поклонялись, от родников их мудрости пили. Коля, она ключ, который открыл эту дверь. Против своей воли, скорее всего, но это уже нюансы. И закроет ее тоже она, ровно тогда, когда тот, кто все это устроил, получит желаемое. Потому и говорю – совсем наш шеф сбрендил, новичков на такие дела посылать. Он же про капища знал?

– Наверное, – признал Коля, а после, моргнув, уставился на лес.

Там среди темноты вдруг окуневым глазом мигнул небольшой огонек.

– Вот и я про то. – Пал Палыч цыкнул зубом. – Так что сиди тихо, никуда не суйся. Не знаю, кто именно это все закрутил, но тебе с ним не справиться.

– А если капища уснут, то все кончится? – уточнил Нифонтов. – В смысле – духи перестанут шастать и людей убивать?

– Мне не нравится этот вопрос.

– Паша, ответь пожалуйста, – очень вежливо попросил его Коля.

– Разумеется, перестанут, – недовольно отозвался его коллега. – Куда им деваться?

– А много крови ведьминой нужно? – продолжил оперативник. – И надо ли заклинание какое зачитывать?

Коля понимал, что если на последний вопрос прозвучит ответ «да», то, в принципе, можно собираться и валить отсюда куда подальше, пока оставшиеся два огонька не засветились.

– Что до крови – немного, пару пригоршней. Причем не на каждом из капищ ее надо разбрызгивать, а на одном, главном, где основное действо разворачивается, остальные сами следом уснут. В твоем случае оно, скорее всего, посвящено Чернобогу. Ну а насчет заклинания… Если против воли жертвователя – то да, с ним. А если она сама того захочет, то достаточно будет сказать: «Кровь моя как три златых ключа, кладу их под бел-горюч камень Алатырь, слова мои полны-наговорны, как мать-земля, слова мои крепки и тверды, как Алатырь-камень, запирают замок этот навек!». Стандартная форма славянского заговора. Ты, кстати, ее сам должен наизусть знать. Вот только вряд ли тот, кто ведьму спер, даст тебе все это проделать, потому – не лезь, Колька, не надо. Днем раньше, днем позже – велика ли разница. А я завтра подъеду, вместе разберемся что к чему. Тетя Паша, что значит «не маленький уже?». Сейчас не тридцатые годы, народ пожиже стал, не такой, какими вы были. Его там выпотрошат на пару с Мезенцевой – и что тогда?

В этот момент одно за другим произошло сразу несколько событий – сначала телефон пискнул, разрядившись, после где-то там, в лесу, засветился второй огонек, а Нифонтов в следующий момент каким-то шестым чувством понял, что не получится дождаться ему завтра Пал Палыча. Сегодня все произойдет, причем в ближайшее время.

А еще он снова подумал о Григории Стеклове, который тогда, в тридцатых годах, каким-то макаром умудрился все это в одиночку провернуть, и отделаться только ранением. Прав Пал Палыч, пожиже народ стал. И пугливей, скорее всего. По крайней мере, дрожь, проходящая по спине, сейчас была не только от морозца, опускающегося на землю с черных беззвездных небес. Просто очень уж мрачно смотрелись светлые пятна на черном фоне леса, в некоей точке смыкающегося с беззвездными небесами. Пессимистично они смотрелись.

– Выходите, – стукнул он в дверь микроавтобуса. – А то и правда в тепле заснете. Что я, один воевать стану?