– Не проедем, – заявил Мишка. – А если и доедем, то там не пройдем никуда. Тут-то снег подтаял, а в лесу лежит вовсю, там только если на лыжах проберешься. Вот недельки через две, может, и выгорело бы дельце, а сейчас – вряд ли.

– Вот ты душный! – снова не сдержалась Женька. – Прямо противно становится.

– Да он из вредности уперся, – добродушно заметил Леша. – У вас обоих характер не сахар.

– Все равно не понимаю, как ты с ним работаешь, – заявила Мезенцева.

– Никак. – Водитель повернул ключ в замке зажигания. – У меня другой функционал, я батю вожу. То есть товарища подполковника.

Нифонтов не особо слушал их перепалку, он отделял куски колбасы от чуть влажного черного хлеба, размышляя о том, что, скорее всего, он ему и не пригодится. Некому его будет есть, поскольку вряд ли лесной хозяин уже проснулся. Зима еще в своей власти, его время не пришло. Но – кто знает? А вдруг его кто-то разбудил? Например, тот, кто вытащил из небытия призраки прошлого и, возможно, обманом или угрозами утащил с собой из деревни Власьевну. В том, что за всеми этими событиями стоит вполне конкретное лицо, Коля отчего-то уже и не сомневался. Вот только цели его были оперативнику пока неясны. Некий нехороший ритуал? А при чем тут тогда машины, из которых, оказывается, пропали не только люди, но и их вещи, включая все деньги и документы? Грабеж? Но зачем тогда городить такой огород, включающий в себя призраков и похищение местной ведьмы? Не сходились пока у Нифонтова концы с концами, маловато информации было. Вот по всему и выходило, что капище осмотреть надо обязательно. Ну не просто же так этот Стеклов про него написал. Правда, ему было в каком-то смысле проще – он тут летом оказался, когда куда хочешь пройти можно. С другой стороны – вот ведь люди были, богатыри, не мы. Он один дело распутал, из друзей с ним только наган был. А их вон четверо – а толку?

Мишка оказался прав – снега в лесу, да и в поле, которое к нему прилегало, оказалось много, и он пока таять вроде как не особо собирался.

– Дальше не поеду, – в какой-то момент заявил Леша, глуша мотор. – Смысла нет. Это микроавтобус, а не танк.

– На легковушке и досюда бы не добрались, – подбодрил гостей Мишка. – Вон до деревьев всего ничего осталось.

Само собой, это оказалась довольно ехидная шутка – Коля, открыв дверь и выйдя из машины, провалился в снег почти по пояс. Как и было сказано чуть ранее, тут на самом деле были нужны лыжи.

– Ну что, обратно поедем? – уточнил Леша, отправляя в рот кусок колбасы, чудом ускользнувший от загребущих лап Мезенцевой. – Доедем до поселка, перекусим по-людски. Супчику горячего похлебаем.

Коля глянул в сторону такого близкого, но практически недоступного леса. Ну, положим, доберется он до него – и что дальше? Смысла, выходит, и на самом деле ноль. Да и спит наверняка леший, он снег да холод не любит.

– Опа! – Мишка, стоявший в раскрытых дверях автомобиля, вдруг присвистнул. – А там, кажись, кто-то тропку в лес протоптал в снегу. Вон там! Точно тропка, отвечаю. Колян, забирайся обратно, Леха сейчас попробует туда проехать. Не факт, конечно…

– А может, не надо? – вдруг спросила Мезенцева.

– Ой, никак кое-кто струхнул? – немедленно поинтересовался злопамятный Мишка. – Кто-то забоялся страшного леса, в котором скоро начнет темнеть?

– Идиот, – закатила глаза под лоб Женька. – О другом речь. Речь идет не о потерявшихся лыжниках, а о капище. Ка-пище! Что, если в нем все дело? Мы наследим, а кто-то, уж не знаю кто, заметит? Заметит и сделает выводы!

– Мы и здесь наследили, – резонно заметил водитель. – Вон колея какая осталась.

– Оттуда не заметишь, – неожиданно поддержал Женьку Мишка. – Особенно если в темноте.

– Хорошо, что мы сюда приехали, – подытожил Коля, забираясь обратно в машину и радуясь, что сегодня он обул берцы, а не сапоги. Из них он сейчас снег замучался бы вытряхивать. – Эта тропка – она не просто так, зуб даю. Ладно, погнали в поселок, чего тут торчать понапрасну. Опять же – перекусим. Леш, точно успеем вернуться до темноты?

– Точно, – завел машину водитель. – Как смеркаться начнет, так на холме и будем. Ну, если чего не случится, понятное дело. Дорога есть дорога, на ней загадывать нельзя.

Хоть весна уже вступила в свои права, как календарно, так и погодно, но темнело еще по-старому, по-зимнему – рано и быстро. Да и легкий морозец, который пришел с севера сразу после того, как солнце скрылось за горизонтом, дал понять полицейским, что радоваться тому, что возвращается тепло, рано.

Впрочем, это особо никого не печалило, в машине было уютно, а голод, вызванный прогулкой по окрестностям, был утолен в очень и очень неплохом поселковом кафе.

– Пойду шефу позвоню, – сообщил Женьке Коля, открывая дверь микроавтобуса. – А то потом, неровен час, некогда будет. Может, он какие новые установки даст?

– А сейчас какие есть? – заинтересовался Мишка.

– Смотреть, слушать и никуда не лезть, – не стал скрывать Нифонтов. – Только вот ситуация немного изменилась, как мне думается. Так что пусть он решает, что мы дальше делаем.

– Ага, ты бате после это объясни, – шмыгнул носом местный опер. – Особенно если эти твари еще кого-нибудь на трассе оприходуют. Он добрый-то добрый, но при этом офигеть какой безжалостный. Вам, может, и не прилетит, а вот нам с Лехой так мозги причешут, что только в путь.

– В страданиях закаляется душа человеческая, – назидательно произнесла Женька, которую обильный то ли обед, то ли уже ужин настроил на философский лад.

– И еще подобное уменьшает количество звездочек на погонах, – добавил Мишка. – Да прекрати ты, а то меня тоже вон в сон потянуло!

Он имел в виду то, что Мезенцева зевнула, как котенок, причем в пятый раз за пару минут. Коля поймал себя на том, что он вот-вот последует ее примеру, и поспешно выпрыгнул из микроавтобуса, где его тут же взбодрил холодный воздух.

А вот дальше случилось непонятное – телефон Ровнина был отключен. Олег Георгиевич, конечно, время от времени подобное делал, но крайне редко. И уж если он говорил кому-то из сотрудников, чтобы ему позвонили, то тот, кому был отдан подобный приказ, всегда добивался успеха.

И – на тебе. «Абонент недоступен или находится вне зоны доступа».

Коля выкурил сигарету и снова набрал своего начальника, вот только результат был тот же. По идее, теперь у него было полное право действовать на свое усмотрение, так значилось в неписаных законах отдела, но при этом он всем своим нутром ощущал, что в паззле, который уже сложился в его голове, отсутствует некая часть картинки, причем весьма ощутимая. Что-то он упустил, что-то очень важное. Или, как вариант, не увидел просто в силу того, что опыта ему не хватает, как, впрочем, и знаний. Это Мезенцевой хорошо, она всегда уверена в том, что делает, поскольку у нее рефлексы опережают разум, а он, Нифонтов, так не может принимать решения, просто потому что не только своей жизнью сейчас рискует, но и чужими.