– Не уверена, что правильно понимаю тебя, – сказала Эйвери. – У тебя есть какая-то информация, которую стоит добавить к делу? Поэтому ты ждал, что полиция свяжется с тобой?

– Нет, – ответил он. – Я просто всегда поражался тупости наших государственных служащих.

Эйвери поморщилась.

– Ты бы следил за своим поганым языком, гарвардский сынок, – сказал Финли. – Или я засуну его тебе в задницу.

Уинстон надменно посмотрел на Финли, но, поймав его неадекватный взгляд, явно ощутил неуверенность и, кажется, стал более поддатливым.

– Что вы хотите? – требовательно спросил он.

– Можешь начать рассказ с того, где ты был в субботу ночью, – ответила Эйвери.

Уинстон рассмеялся.

– Вы серьезно? – поинтересовался он. – Теперь я подозреваемый? Это становится все интереснее.

Вокруг Уинстона витал властный, будто защищенный воздух, как будто он был неприкосновенным, благославленным деньгами и своим родом. Он напомнил Эйвери тех мультимиллионеров, с которыми она работала, будучи адвокатом. В то время, возможно, она вела себя, как и он.

– Мы просто соблюдаем формальности, – ответила она.

– Я играл в покер с друзьями. Мы находились в моем доме примерно до полуночи. Хотите проверить? Вперед. Вот вам имена, – назвал он некоторых своих однокурсников из Гарварда.

Эйвери записала.

– Спасибо, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь?

Он нахмурился:

– Что это означает?

– Не знаю, просто пытаюсь быть слегка чуткой. Как ты себя чувствуешь? Думаю, это было очень тяжело для тебя. Если я правильно поняла, вы с Синди долго встречались. Два года, правильно?

– Какая щепетильная работа, – ответил он с сарказмом. – Мы с Синди расстались. Не официально, но в последние несколько месяцев стало до боли очевидно, что мы не подходим друг другу. Мы двигались в разных направлениях. Я собирался порвать с ней. Но не успел. Это ужасная трагедия. Я был расстроен, когда узнал о произошедшем, но если вы ожидаете увидеть слезы, то пришли не по адресу.

– Вау, – удивилась Эйвери, – прошло то всего три дня.

– Прошу прощения, – резко сказал Уинстон, – может я что-то не понимаю? Вы пришли в мой дом, заставили ощущать себя подозреваемым, задавали вопросы по поводу моих отношений и еще хотите, чтобы я почувствовал вину из-за своих эмоций? Вам стоит быть осторожнее со своим словами, детектив, иначе я позвоню своему адвокату и будьте уверены, вас обоих посадят на короткий поводок.

– Заткни свою чертову пасть! – заорал Финли, тыча в него пальцем.

Эйвери бросила на него взгляд, говорящий: «ты не помогаешь».

Зазвонил ее телефон.

– Блэк, – ответила она.

На том конце был О’Мэлли.

– Завершай свои дела, чем бы ты не занималась, – сказал он спешным, но учтивым тоном. – Разворачивай машину и езжай на Фиолетовую тропу на Кладбище Маунт-Оберн в Уотертауне. Включи навигатор и двигай туда прямо сейчас. Найди детектива Рея Хенли, он там главный. Коттедж может подождать.

– Что произошло? – спросила она.

Затянулась пауза.

– Только что нашли еще одно тело.

Кладбище Маунт-Оберн представляло собой роскошный участок, состоящий из извилистых дорожек, озер, густых лесов и разбросанных повсюду надгробий.

Из-за большого количества патрульных машин Уотертауна, наряду с гражданскими, а также карет скорой помощи и судмедэкспертов, проехать вглубь Фиолетовой тропы было невозможно. Деревья практически полностью загораживали солнечный свет. Группы зевак и спортсменов в буквальном смысле вытягивали шеи, чтобы рассмотреть какой-то участок, находящийся вне поля зрения Эйвери. Она припарковала машину на углу небольшого зеленого холмика, как раз на пересечении Уолнут-авеню и тропы.

– Эй, ты, – закричал полицейский в штатском, как только она вышла из машины, – там нельзя ставить машину. Убери ее. Это место преступления.

Эйвери показала значок.

– Эйвери Блэк, – сказала она. – Отдел по расследованию убийств. Бостонский департамент полиции.

– Это не ваша юрисдикция, Бостон. Вы нам тут не нужны. Проваливайте.

Эйвери мягко улыбнулась:

– Мне сказали связаться с Реем Хенли.

– С лейтенантом Хенли? – подозрительно проворчал полицейский. – Подождите здесь.

– Какого черта? – влез Финли.

Он стоял прямо позади Эйвери, точнее за ее плечом.

– Меня что так наказывают? – спросила она. – Поэтому ты здесь?

– Это мой звездный час, Блэк. И ты поможешь мне стать детективом.

– Господи, помилуй мою душу.

Худой, привлекательный мужчина в брюках и красной клетчатой рубашке спустился с холма. Он скорее был похож на туриста, нежели на детектива. Только значок, висящий на шее, и пистолет на поясе выдавали его. У него было загорелое лицо и волнистые каштановые волосы. От него исходило ощущение благополучия и терпения. Он улыбнулся Эйвери так, словно они уже знали друг друга.

– Детектив Блэк, – махнул он рукой. – Спасибо, что приехали.

У него было сильное рукопожатие и, когда он заглянул ей в глаза, Эйвери охватило ощущение умиротворения, будто она могла утонуть в его объятиях и быть прощенной за все свои грехи.

Последовала неловкая пауза.

– Я – Рей Хенли, – произнес он.

– Хорошо, – взволнованно ответила Эйвери. – Извините. Мне сообщили, что вы обнаружили еще одно тело подобное тому, что мы нашли в парке Ледерман.

Ее резкий переход к обсуждению случая слегка оттолкнул его, он тоскливо вздохнул и потер щеки.

– Да, – ответил он. – Идем, посмотрите.

Он начал объяснять по дороге:

– Девушка с пробежки нашла ее около шести утра. Сначала, глядя на позу жертвы, она решила, что девушка поклоняется сатане или что-то в этом роде. Мы считаем, что это Табита Митчелл, студентка МИТа, которая вчера не появлялась в общежитии. Ее соседка звонила в полицию около двух ночи и затем еще раз в восемь. Кембриджская полиция сперва прождала бы 48 часов до того, как разместить ее фото, но так как мы увидели сходство и она является студенткой, то решили воспользоваться преимуществом.

– Что она делает здесь?

– Я думал, вы сможете помочь нам с этим.

Тело находилось на верху холма, где виднелись маленькие серые памятники. Она опиралась на один из них, по виду напоминающий пешку на шахматной доске. Убийца снова сделал все невероятно реалистично. Девушка сидела на корточках и обнимала памятник, опираясь на него щекой. Глаза были открыты, во внешности что-то распутное. На щеках виднелись румяна. Волосы и лоб были покрыты каким-то веществом, иммитирующим пот, а рот находился в таком положении, будто у нее была отдышка.