– Я поняла, – ответила она.

– Хорошо, – произнес он. – Теперь забирай своего нового напарника и убирайтесь отсюда.

– Финли?

– Да, – сказал он, – какие-то проблемы?

– Серьезно?

– Что не так? – начал капитан. – Думала, я дам тебе хорошоего копа? Твой первый напарник был убит. Второй сейчас лежит в больнице. Финли подходит, как никто другой. Он решает проблему со всех сторон. Сработает хорошо? Отлично. Если его убьют? Ничего страшного. На худой конец, я смогу сказать боссу, что наконец избавился от мертвого груза.

– Я вообще-то здесь, – выкрикнул Финли.

О’Мэлли уставился на него.

– Не разочаруй меня, – резко сказал он. – Я устал от всего этого, слышишь меня, Фин? Прояви себя в этом деле и тогда, возможно, я пересмотрю свое мнение по отношению к тебе, как к полицейскому. На данный момент ты являешься лишь копом-расистом, который кочует из отдела в отдел, потому что никто не хочет увольнять тебя. Это то, чего тебе хотелось бы? Тебе нравится такое отношение? Отлично. Больше никаких скачков. Ты делаешь то, что она говорит и исправляешь свое поведение. Понял?

* * *

– Какая муха его укусила? – проворчал Финли, когда они вышли. Слова вылетели с такой скоростью и с таким ацентом, что для Эйвери это звучало, как «Какаму-его-сила». Ей потребовалось время, чтобы разобрать, что он сказал.

Она, как минимум, на голову была выше Финли и на фоне его лягушачьих губ, пухлых щек, огромных глаз и невысокой, полной фигуры, выглядела супермоделью.

Они не обмолвились ни словом по пути к машине.

Белый BMW, казалось, оскорбил Финли.

– Вау! – резко сказал он. – Я в нее не сяду.

– Почему?

– Это же девчачья машина.

Эйвери запрыгнула внутрь:

– Садись.

Финли ощутил себя не в своей тарелке, стоя в синей патрульной форме рядом с белым кабриолетом BMW, словно котенок, попавший под ливень.

– Эй, Фин, – крикнул издалека другой коп, – удачной поездки.

– Ох, парень, – простонал Финли.

– Это зовется кармой, – ответила Эйвери, когда Финли неохотно сел в машину и закрыл за собой дверь. – Как аукнется, так и откликнется.

Она выехала с парковки и направилась на запад.

– Эй, – удивился он, – куда ты едешь? Куинси-Бей находится в другом направлении.

– Мы приедем туда, – ответила она.

– Подожди минутку, – начал Финли. – Я тоже был в офисе. Кэп сказал ехать в Куинси-Бей и без исключений.

– Он также сказал, чтобы ты слушался меня.

– Нет-нет-нет, – закричал Финли. – Ты не можешь подставить меня, Блэк. Разверни машину. Это мой последний шанс. Капитан ненавидит меня. Мы будем делать так, как он сказал.

От безумной скорости его речи и пропуска согласных Эйвери буквально затрясло.

– Ты когда-нибудь слушал сам себя? – спросила она. – Я имею в виду ты хоть раз записывал свой голос, перематывал пленку и пытался понять, что ты сказал?

Финли выглядел растерянным.

– Забудь об этом, – махнула она рукой.

– Блэк, я серьезно, – давил он.

– Ты когда-нибудь сталкивался с серийным убийцей? – задала она вопрос.

– Нет. Да. Ладно, возможно, – ответил Финли.

– В них есть нечто особенное, – сказала Эйвери. – Нечто, отличающее их от других людей. Я не подозревала об этом, пока не встретила одного, работая еще адвокатом, и не приняла все, что он говорил, за чистую монету. После того, как моя оплошность была выявлена, я стала видеть вещи по-другому. Его дом, вещи, которые он собирал. На первый взгляд, все казалось обычным, но, стоит приглядеться, и ты обнаруживаешь кучу улик. Тень покрывает все, – вспоминала она, – завеса, которая ждала, пока ее приоткроют.

– Что ты несешь? – заскулил Финли.

Эйвери тяжело вздохнула.

– Джордж Файн может быть нашим убийцей, – ответила она. – Он преследовал девушек и напал на полицейского. Но то, что я видела, не складывается в единую картину. Это частички чего-то разного, это сумасшедший ребенок, застрявший в собственном мирке. У нас нет прямых доказательств ни единому случаю. Это наводит меня на мысль, что дом является лишь местом, куда он уходит, чтобы побыть наедине с собой. Не знаю, может я и не права. Мы съездим туда, я обещаю. Просто дай мне час.

Финли покачал головой:

– Вот дерьмо, я встрял.

– Пока нет, – сказала она. – Лишь небольшая поездка в Гарвард, чтобы поговорить с последним подозреваемым, а затем сразу едем в Куинси-Бей.

Весь оставшийся путь в Кембридж в машине висела мертвая тишина. В какой-то момент, все же заинтересованная прошлым Финли, Эйвери подняла бровь и задала вопрос:

– Почему ты всегда ведешь себя, как мудак?

– По отношению к тебе?

– Да, ко мне.

Финли пожал плечами, будто ответ был очевиден.

– Ты – девчонка, – сказал он. – Все знают, что из девчонок не выходят хорошие полицейские. Также я слышал, что ты была лесбиянкой. Тебе нравится ловить серийных убийц, так? Это полное дерьмо. Ты сумасшедшая, Блэк. Кроме этого, ты всегда выглядишь так, словно находишься где-то в ином месте. Поэтому я всегда спрашиваю себя: почему она не уйдет в другое место, если ей так не нравится здесь? Вот и все. Ты ведешь себя как дура. Тебе придется потрудиться, если хочешь заработать хоть какое-то уважение, – добавил он, подняв кулак в воздух, словно пытаясь ударить.

Эйвери стала задумываться об адекватности своего нового напарника.

* * *

– Могу я вам чем-то помочь?

Уинстон Грейвс выглядел так, словно его нарисовали девушки из женского сообщества: дерзкий, надменный, высокий, темноволосый, со спортивной фигурой. У него были прекрасные зеленые глаза и загорелое тело. Хоть он и не подходил под описание того, кого Эйвери видела на записях камер видеонаблюдения, она попыталась представить его замаскированным и каким-то образом чуть ниже.

Он вышел на крыльцо своего одноэтажного дома в красно-белых баскетбольных шортах, шлепках и майке. В руках он держал книги. Он взглянул на Финли, который стоял чуть поодаль на тротуаре, уставившись на Уинстона, словно питбуль, готовящийся к нападению.

– Меня зовут Эйвери Блэк, – сказала она и показала значок. – Я из отдела по расследованию убийств. Я хотела бы задать тебе несколько вопросов по поводу Синди Дженкинс.

– Давно пора, – ответил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Я позвонил в полицию еще в воскресенье. И это первый раз, когда кто-то додумался, что может стоит поговорить со мной, а? – он наигранно рассмеялся. – Я тронут.