Звонок в дверь. Йоахим бросается открывать, неужели это она? Уже? Перед дверью стоит мужчина в костюме с портфелем в руке.

— Добрый день! Моя фамилия Шмидт, я адвокат семьи Сёдерберг. Вы позволите мне войти? Я ненадолго.

Сбитый с толку Йоахим пожимает руку адвокату и приглашает его войти. Шмидт заходит и осматривается в комнате: матрас на полу, бутылки из-под вина на журнальном столике, ящики с вещами, часть которых валяется на них после того, как Йоахим там лихорадочно рылся в очередной раз. Ему становится стыдно, и он поспешно выносит на кухню бутылки и закрывает ноутбук.

— Простите, я совсем недавно переехал, здесь небольшой беспорядок… — Он не знает, что сказать.

Адвокат вопросительно смотрит на стул. Йоахим кивает. Шмидт садится, кладет на столик портфель и раскрывает его.

— В чем, собственно, дело?

— Я должен поговорить с вами об этом деле. Давайте попытаемся найти решение, которое устроило бы обе стороны. Может быть, вы тоже присядете? Здесь у меня кое-какие документы, которые я бы хотел вам показать.

У Йоахима снова наступает похмельный синдром. Вероятно, он все еще немного пьян. Адвокат семьи Сёдерберг? Он кивает головой, словно обращаясь к самому себе, подвигает один из ящиков к столику и усаживается. Оказывается слишком низко по отношению к столику. Встает и кладет еще один ящик сверху — и теперь уже слишком возвышается над столиком и адвокатом. Но лучше уж так. Семейный адвокат… Ну, разумеется, у семьи Сёдерберг есть свой адвокат.

— Не понимаю… Решение, вы говорите?

Адвокат откашливается и с некоторой нервозностью достает из портфеля листы бумаги.

— Вы ведь знаете семью Сёдерберг? Эту историю… деликатную. То, что Елена исчезла, утрата памяти, это все ужасно, но…

Адвокат передвигает бумагу по столику, и Йоахим начинает ее рассматривать. Название «Договор о конфиденциальности» написано вверху заглавными буквами. Он читает дальше. Становится ясна причина прихода адвоката. «Договор заключается между сторонами», а дальше следует его собственное имя и имя господина Сёдерберга.

— Для семьи Сёдерберг было бы очень неприятно, если бы эта история со всеми подробностями о том, как фру Сёдерберг жила с другим мужчиной в период своего исчезновения, стала достоянием гласности… Нам следует подумать о Елене, пощадить ее чувства.

Адвокат выжидающе смотрит на Йоахима, пока тот читает договор.

Он должен подписаться под тем, что не расскажет о своих отношениях с ней никому, не только прессе, но и никому другому, ни своей семье, ни друзьям. И что он не имеет права писать о Елене. Все это перечислено отдельно: ни в виде книги, рассказа, статьи, обзора, интервью и т. д. Это хорошо проработанный договор. Он смотрит на сумму, указанную на последней странице, и изумляется. Пятьсот тысяч крон. Полмиллиона.

— Нам понятно, что это неприятно для вас, и мы охотно это компенсируем, — резюмирует адвокат.

Компенсируют? У Йоахима возникают сомнения, за что, собственно, ему предлагают такие деньги. За молчание? Идет ли речь о том, чтобы не было неприятных интимных подробностей об исчезновении и жизни Елены на острове… Или же они хотят быть уверенными, что он не упомянет о ней вообще и больше не появится в ее жизни? Они ему платят, чтобы он совсем забыл о ней?

— А если Елена решит уйти от Эдмунда? Я буду ждать ее.

Йоахим кладет договор о конфиденциальности на столик. Его рука немного дрожит.

Адвокат хмурит брови и сам выглядит сбитым с толку.

— В договоре речь идет о том, что вы отказываетесь от права рассказывать о чем-либо, что происходило в течение последних трех лет. Вы подписываетесь под тем, что вы не будете никому ничего рассказывать о Елене…

— Я хочу быть уверенным, что это не означает моего полного отказа от Елены. Я люблю ее и знаю, что она любит меня. Понимаю, что она должна была вернуться в семью. Безусловно. Но ведь она может передумать.

— Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Елена Сёдерберг вернулась в свою семью, и теперь семья хочет быть уверенной, что все кончено и что эти неприятные истории не станут достоянием гласности.

Неприятные истории. Ощущение, как при болях в животе. Йоахима свели до уровня неприятных историй. Каких-то семейных страхов. Досадные обстоятельства, которые могут нарушить их спокойную жизнь. Будут ли у Елены снова брать интервью для женских журналов? Станет ли она рассказывать, какой была несчастной без своей семьи… но ее муж с современными взглядами, к счастью, в конце концов нашел ее? Вот такую историю будут рассказывать для публики? Йоахим чувствует, как у него что-то переворачивается в животе, и опять этот вкус скумбрии во рту. Скумбрия? Он терпеть ее не может. Или он ел ее ночью?

— Я не могу это подписать. — Он решительно отодвигает бумаги от себя.

— Но… — Адвокат явно в недоумении.

Йоахим поднимается.

— Сожалею. Мне очень досадно, что это неприятно для семьи, но я не могу. — Он замолчал, а потом продолжил чуть тише: — Я не желаю создавать проблемы для Елены, не собираюсь говорить что-либо, что могло бы создать ей проблемы. Но также не могу торговать тем, что пережил вместе с ней. Время, которое мы провели вместе, — это часть моей жизни тоже. И это не то, о чем я хотел бы забыть. Писатель не может торговать событиями своей жизни: это единственное, что у него есть.

Йоахим чувствует свою правоту. Воспоминания о жизни с этой женщиной — единственное, что у него есть.

Адвокат встает, но продолжает стоять перед ним в нерешительности. Йоахим протягивает ему документы, но адвокат поднимает руку в знак отказа.

— Оставьте их у себя, подумайте немного. Может быть, вы передумаете. Тут есть еще дело о Луизе, — добавляет адвокат и пристально смотрит на Йоахима.

— Что еще за дело?

— Вообще-то полиция также подозревает фру Сёдерберг… в деле об исчезновении Луизы Андерсен. А в этом случае было бы лучше, если бы не слишком много подробностей попало в прессу.

Йоахим рассматривает адвоката и пытается понять, что эта бумажная душа говорит. Ну да, Луиза Андерсен, давно пропавшая без следа… Елену подозревают? Но неужели для нее будет меньше риска попасть в тюрьму, если Йоахим подпишет договор?

— Я не передумаю, — в конце концов произносит он и настойчиво протягивает бумаги назад.

Но адвокат закрывает портфель и поспешно проходит мимо него прямо к двери, повторяя:

— Подумайте все-таки об этом. Номер моего телефона и мой адрес есть в договоре. Позвоните мне, когда передумаете. Не пройдет и часа после того, как вы подпишите договор, и деньги окажутся у вас на счету.

Йоахим решительно рвет договор пополам. Звук разрываемой бумаги заставляет адвоката повернуться. Он с изумлением смотрит на половинки листов формата А4, падающие на пол. Качает головой и выходит из квартиры, громко хлопая за собой дверью.