— Может быть, тебе лучше взять фонарик? — сладким голосочком спросила она.

— Очень смешно! Помолчи немного, чтобы я мог добраться до цели без новых увечий.

— Я не произнесу больше ни звука, — прошептала она ему на ухо и прикоснулась губами к щеке. Потом зажала зубами мочку уха и стала слегка покусывать ее.

Коннор споткнулся и едва не свалился с лестницы.

— Сиди спокойно, а то угробишь меня, а заодно и себя, — проворчал он. — Надеюсь, ты понимаешь это.

Она хмыкнула, но угомонилась.

Дойдя до спальни, Коннор бережно опустил Бесс на кровать, затем подошел к комоду, быстро нашел коробку с презервативами и вскоре вернулся обратно.

— Итак, с какого момента мы продолжаем? — поинтересовался он.

— Прямо с главного.

Бесс удобнее устроилась на спине, широко раскинула ноги и пробежала пальцами по его мускулистому животу. Он приподнялся на руках и завис над ней. Она выгнулась колесом ему навстречу, и он беспрепятственно вошел в нее.

Утром все растает, как туман, но сегодняшней ночью Коннор безраздельно принадлежит ей.

Час спустя Бесс лежала в кровати и размышляла о том, что ждет ее впереди. В комнате было еще темно, но за окном уже начало светать.

Дождь, который шел со вчерашнего вечера, прекратился, и было слышно пение птиц. Она лежала на боку, и Коннор во сне обнимал ее. Одеяло наполовину прикрывало их тела.

Ей было тепло и уютно в его объятиях и совершенно не хотелось двигаться. Одна часть сознания подталкивала ее повернуться к нему, поцеловать и начать опять все сначала. Зато другая твердила, что она не имеет права этого делать — ночь прошла, и теперь может спокойно выкинуть его из головы.

Пришло время вновь установить между ними рухнувший барьер, и чем скорее она сделает это, тем быстрее ее жизнь войдет в норму.

Высвободив руку, Бесс откинула простыню и спустила ноги на пол. Затем осторожно вылезла из кровати, на цыпочках обошла кровать и нацепила на себя, первую попавшуюся на глаза одежду: джинсы и футболку, в которых она вчера работала.

Бесс приняла душ и собралась уже спуститься вниз на кухню, чтобы сварить кофе, как ее взгляд остановился на отремонтированной детской комнате. Первый солнечный луч прошел сквозь не зашторенные окна и упал на новый пол. Даже без мебели комната выглядела замечательно, Нику и Карен она обязательно понравится.

Почему же, стоя на пороге комнаты, она так грустила?

Проведя рукой по дверной раме и по свежевыкрашенным стенам, Бесс вошла в комнату. Она представила, как будет выглядеть комната, когда в ней поставят детскую кроватку, пеленальный столик и кресло-качалку.

Ник и Карен принесут сюда из родильного дома своего первого ребенка… Одна картина за другой проплыли перед ее внутренним взором. Вот Ник качает ребенка, чтобы тот заснул; вот Карен кормит ребенка грудью…

Она невольно вспомнила о своем не родившемся ребенке. Ей вдруг представился младенец, маленький носик, пухлые щечки и розовые губки, чуть приоткрытые во сне….

Неожиданно Бесс зарыдала и привалилась к стене. Она зажала рот рукою и сползла на пол, горькие слезы потекли по ее лицу. Оказалось, что боль от потери не прошла, а по-прежнему живет в ней. Не имело никакого значения, простила ли она Коннора или нет за то, что он совершил или не совершил семь лет тому назад, утрата ребенка навсегда останется в ее душе открытой раной.

Ее жизнь могла сложиться совсем по-иному. Не потеряй она ребенка, рано или поздно рассказала бы о своей беременности Коннору. Тот, конечно, обрадовался бы, и они поженились бы. Нашли бы себе жилье где-нибудь здесь в Кристалл-Спринге, недалеко от ее родителей, и были бы счастливы. Она закончила бы учебу в университете и получила бы диплом адвоката или сидела бы дома и растила их ребенка. Возможно, у них родились бы еще дети, и она ухаживала бы за ними, готовила бы обед и устраивала всевозможные детские праздники.

Почему так произошло, что жизнь пошла не по тем рельсам? В школе и на первом курсе колледжа она была полна самых радужных надежд. Почему все они рассыпались в пыль?

Она поняла, что для нее неважно, что послужило тому причиной: ее выкидыш или то, что Коннор не позвонил ей. По большому счету никто ни в чем не виноват, просто такова жизнь со всеми ее взлетами и падениями, победами и поражениями.

В той старой истории она тоже совершила ошибку, не рассказав Коннору о своей беременности. Надо исправить ее! До того, как она улетит в Калифорнию, ей необходимо обо всем рассказать ему.

Бесс понимала, что это будет тяжелый разговор, но она хотела, чтобы он состоялся. Коннор заслужил право знать правду, точно так же, как и она заслужила свое право прожить остальную жизнь с чистой совестью.

Вряд ли им удастся вернуть прошлое, восстановить то, что было разрушено и потеряно, но они смогут, по крайней мере, остаться друзьями и не шарахаться друг от друга при встрече.

Конечно, после прошедшей ночи у них возникнут некоторые проблемы, но ночь, доставившая удовольствие обоим, — значительно меньшая проблема для приятельских отношений, чем оставшаяся в тайне беременность.

Бесс вытерла слезы, глубоко вздохнула и поднялась на ноги. От того, что она решила обо всем рассказать Коннору, на душе сразу стало легко и спокойно. Впервые за семь лет она не чувствовала ноющей боли в сердце.

Бесс все еще шмыгала носом, когда услышала шаги. Подняв голову, она увидела, что Коннор стоит недалеко от нее, прислонившись к косяку двери.

— Что с тобой? — с беспокойством спросил он. — Что-нибудь случилось?

Она, не таясь, вытерла глаза, потому что нечего было даже пытаться скрыть от него, что она плакала. Коннор уже успел заметить ее красные глаза и распухший нос.

— Ничего, все в порядке, — ответила она. И затем, встряхнув головой, сказала: — Впрочем, это не совсем так.

— А что такое?

Она взяла его за руку и потянула за собой в комнату.

— Коннор, я должна тебе кое-что рассказать.

Он побледнел и крепче сжал ее руку, точно предчувствуя, что услышит сейчас плохую новость.

— Хорошо! — только и проговорил он.

Она набрала побольше воздуха в легкие и, закрыв глаза, произнесла:

— Я тебе никогда не говорила, что семь лет назад после ночи, которую мы провели вместе, я забеременела.

Выражение его лица не изменилось, но он почувствовал, как внутри у него все окаменело от ужаса и боли.

Коннор молча пытался переварить услышанное.

— Я знаю, что должна была сообщить тебе об этом. И я собиралась сделать это, как только ты позвонишь или приедешь ко мне. — Она вытянула вперед руку не столько для того, чтобы не дать ему сказать что-либо в свое оправдание, сколько для того, чтобы не позволить старой обиде захлестнуть ее. — Я не обвиняю тебя сейчас и не хочу сказать, что ты сделал что-то неправильно. Семь лет назад мы с тобой оба совершили ошибку, и я уверена, что, повторись подобная ситуация, и ты и я вели бы себя по-другому. Я рассказала тебе об этом только потому, что… — Она опустила глаза и облизнула пересохшие губы. — Ты хотел знать. А я устала хранить секрет. Мне тяжело без конца избегать тебя и сердиться за то, о чем ты даже не подозреваешь.