— Магистр Иманиэль из Медеанского банка?

— Он самый, милорд протектор, — с улыбкой ответил банкир и поклонился. По любезному тону никто бы не заподозрил, что Клинн только что опозорил магистра в глазах всего города. — Видно, я чем-то оскорбил вашу милость и должен, разумеется, принести извинения. Если мне сообщат, в чем моя вина, то я, конечно же, впредь постараюсь не повторять ошибок.

Клинн небрежно повел рукой.

— Ничего подобного. Я всего лишь побеседовал с вашим бывшим герцогом, препровожденным в ссылку. Он сказал, что вы не пожелали дать ему денег на военную кампанию.

— Он вряд ли вернул бы долг, — ответил магистр Иманиэль.

— Понимаю.

Гедер в замешательстве взглянул на обоих. Беседа текла мирно, словно между равными, однако в глазах Клинна мерцал жесткий огонек, из-за которого все сказанное звучало угрозой. Лорд-протектор медленно подошел к столу, где еще стоял серебряный поднос с остатками обеда.

— Я читал донесения о сборе дани после падения города, — сказал он. — Суммы, взятые из вашего банка в казну короля Симеона, оказались… на удивление невелики.

— Мой прежний герцог, очевидно, имел преувеличенное мнение о моих средствах.

Клинн улыбнулся:

— Богатства где-то укрыты или вам удалось их вывезти?

— Не понимаю вас, милорд.

— Вы не возражаете, если мои люди проведут ревизию банковских книг?

— Пожалуйста, конечно же. Мы рады, что Антея наконец обрела законную власть в Ванайях, и уверены, что новый порядок послужит благоприятной основой для деловой деятельности города.

— И вы позволите осмотреть ваш дом?

— Разумеется.

Клинн кивнул.

— Вы догадываетесь, что будете задержаны до выяснения всех обстоятельств? Все, чем владеет здесь ваш банк, теперь забота Антеи.

— Я этого ожидал, — ответил магистр Иманиэль. — Однако, не в обиду вам, я все же наделся на лучшее.

— Мир несовершенен. Мы исполняем свой долг. — Клинн повернулся к начальнику караула, стоявшему слева от Гедера. — Отведите его в городскую тюрьму. В клетку на нижнем уровне, чтобы все видели. Если кто-то попытается с ним говорить, запишите дословно и возьмите смельчака под стражу.

Банкира увели. Гедер не знал, идти ли вслед; Клинн не спешил метать в него грозные взгляды, и юноша решил, что ему положено остаться.

— Ясно, о чем речь, Паллиако? — спросил Клинн, когда банкир и стражники скрылись за дверью.

— У банка оказалось денег меньше ожидаемого?

Клинн засмеялся — Гедер так и не понял, над ним или нет.

— Деньги есть, — ответил Клинн. — Где-то лежат. И, по словам герцога, немало. Хватило бы и на наемников, чтобы выдержать осаду, и на еще одно маччийское войско, а то и больше.

— И банкир не дал герцогу денег, — кивнул Гедер.

— Не ради верности Антее, банкиры не очень-то чтят королей, — уточнил Клинн. — Важно другое. Если деньги утоплены — значит, кто-то опускал их в канал. Если зарыты — значит, кто-то копал землю. Если тайно вывезены — значит, кто-то их отправлял. И, увидев банкира в тюрьме, этот «кто-то» скорее всего занервничает и попробует откупиться.

— Вот оно что.

— Банкира арестовывал ты, поэтому в ближайшие дни держись на виду. Чтобы к тебе могли подойти. И все, что услышишь, докладывай мне.

— Разумеется, сэр.

— Вот и отлично, — кивнул Клинн. По дальнейшему молчанию Гедер понял, что можно идти.

Он дохромал до площади и присел на скамью под почти облетевшим деревом с черной корой. Нога болела, но там, где раньше сочились кровь и гной, рану уже не холодило. Юнцы на дороге — тимзины и первокровные, словно и не замечающие отличия в расах, — делали вид, что не смотрят в его сторону. Стая ворон, гомонивших среди ветвей, вдруг взмыла вверх, как облако дыма. Гедер постучал тростью по мостовой, удары отдались в пальцах.

В ближайшие дни он будет болтаться наживкой на крючке. Может, бывшие пособники банкира не преминут выслужиться перед Антеей. Может, предпочтут не высовываться. А вполне вероятно, устроят неприятную случайность тому, кого считают непосредственным виновником ареста. Клинн умудрился подставить его под удар и остаться чистым: опасность на сторонний взгляд не видна.

Правда, у Гедера теперь есть несколько дней, когда можно невозбранно бродить по улицам и рынкам и честно говорить, что он выполняет приказ Клинна. Оруженосец недавно слыхал, будто в южном квартале есть книжная лавка — теперь наконец можно туда зайти. В доспехе и со стражей, но ведь можно!..

Два дня Гедер, не теряя бдительности, обходил ванайские улицы, кофейни и пивные. В церкви, когда голоса хора уносились под широкие своды, он тщательно следил, чтобы никто не подсаживался к нему на скамью слишком близко. Перебирая на рынке полусгнившие тома на тележке книготорговца, он знал, что за спиной стоит солдат. На третий день к нему пришел погонщик по имени Олфрид с рассказом о караване, собранном верным союзником Медеанского банка, мастером Уиллом.

Так Гедер впервые услыхал имя Маркуса Вестера.

Постоянная тревога о несметных ценностях в фургоне и о том, как бы ее не узнали под мальчишеской одеждой, отнимала все силы, Китрин мало на что обращала внимание.

— У тебя голова-то на плечах есть? — гневно спросил караванщик.

Китрин глядела в землю, щеки пылали от стыда, в горле застрял ком. На башмаках погонщиков застыла рыжая пыль с места очередной стоянки, опавшие листья на земле серебрились изморозью.

— Простите, — выдохнула она, облачко пара растаяло в холодном воздухе.

— Они же мулы! — не утихал караванщик. — За ними надо следить!.. Давно он так?

— Несколько дней, — почти не размыкая губ, пробормотала Китрин.

— Громче, парень! Давно?

— Несколько дней.

Молчание.

— Что ж. Передней подводе хватит и трех коней. Больного привяжи вон там к дереву, вместо него поставим в упряжку мою лошадь.

— Если его тут бросить, он погибнет.

— Именно.

— Он ведь не виноват! Зачем оставлять на верную смерть?

— Хорошо. Дам тебе нож, пустишь ему кровь.

Гневное молчание девушки было красноречивее некуда.

Прозрачные внутренние веки караванщика мигнули, глаза не отрывались от Китрин.

— Хочешь отстать от каравана — пожалуйста! — заявил он. — Мы и так запаздываем, не торчать же здесь только потому, что ты не умеешь следить за мулами. Решай.

— Я его не брошу! — Китрин удивилась собственным словам. И ужаснулась их искренности. Ей ведь нельзя отстать от каравана!..