— Вы знали Степана Проталина? — уточнил Вячеслав.

— Конечно, знал. Я ведь в Новгород первый раз приехал еще всередине семидесятых, сразу после армии. И тогда устроился курьером как раз наэтот мебельный комбинат. Потом женился. У меня супруга ведь из Новгорода, ипоэтому я считаю себя уже местным жителем. Я здесь всех знаю. И меня все знают.И я вам могу сказать: за такого человека, как Вано Тевзадзе, могу поручиться.Поехать в прокуратуру в любой момент и поручиться. Я даже просил его освободитьдо суда, но мне сказали, что по этой статье нельзя освобождать человека, дажевременно, даже под домашний арест. Я понимаю, что все факты против Вано, но всеравно никогда не поверю, что он мог убить человека. Не верю, и все.

Славин взглянул на Дронго, словно приглашая его принятьучастие в разговоре.

— Вы знали, что ваш заместитель сотрудничал с милицией? —спросил Дронго.

— Конечно, знал, — кивнул Майданов, — Вано мне сам об этомрассказывал. Я понимал, что их интересует не наша хозяйственная деятельность.Тем более что Тевзадзе все равно бы ничего им не рассказал. Но у нас накомбинате работает больше тридцати бывших осужденных. И сотрудники милициивсегда интересовались этим контингентом людей. Я даже был спокоен, что всюинформацию им передает Вано. Он умный человек и понимает, что можно говорить,что нельзя. Один раз он даже помог нашей милиции предотвратить нападение набанк. Об этом мне рассказывали в прокуратуре. Вот такой он был человек. А егосейчас в убийстве обвиняют.

— Мы часто не знаем, как можем повести себя в той или инойситуации, — возразил Дронго, — представьте, что во время разговора с Проталинымон узнал какие-то невероятные факты, которые вывели его из себя, заставили совершитьэтот необдуманный поступок. Может, что-то связанное с его дочерью, которую оннаверняка безумно любит.

— Любит, — нахмурился Майданов, — только вы ее сюда невмешивайте. Нина прекрасная девушка, дай бог каждому отцу такую дочь иметь. Итакую невесту. У нее очень хороший жених. Александр Касрадзе. Отец у него былизумительный человек. И мама прекрасная женщина. Мы с ней депутаты областнойдумы, она директор нашей лучшей средней школы. Самой лучшей, между прочим. Дайбог им всем счастья. Таких молодых людей сейчас уже не найти. Их просто нет.Вывели, как породу. Вы знаете, что она остается одна и Александр к ней переехалс разрешения ее отца?

— Знаем, — ответил Дронго.

— Но вы не знаете другого. Они спят в разных комнатах. Нинане позволяет себе никаких вольностей до свадьбы. А теперь скажите мне, вы многознаете молодых людей, которые в такой ситуации спали бы в разных комнатах? Какнужно любить и уважать друг друга, чтобы так себя вести. Какой парень! Какаядевушка! И я им верю, когда Нина говорит мне, что он спит в другой комнате. Онабы не стала меня обманывать. Сейчас таких нет, честное слово, уже не осталось.Вот так Вано воспитал свою дочь. И вот так воспитан наш Саша. У него мать —красивая женщина. Она потеряла мужа, когда ей было только сорок лет. Молодая, всамом расцвете лет. И посвятила себя детям. Знаете, сколько людей к нейсватались? Она всем отказала. Что говорить. Это такая трагедия. Когда я узнал,что Саша и Нина заявление в загс подали, я был самым счастливым человеком. Яведь покойную мать Нины тоже знал и с отцом Саши дружил. Думал, что их душитам, на небесах, возрадуются. — Он тяжело вздохнул. — Иногда думаю, зачемАллаху все это нужно? Зачем такие испытания на людей посылает? Зачем нас такмучает? Говорят, что каждому человеку посылают столько испытаний, сколько онможет выдержать. Но почему так нужно испытывать Вано? Его две судимости, потомсмерть жены, переезд сюда и вот эти обвинения. Почему его? Почему такнесправедливо?

— Некоторые считают, что он представитель так называемойкавказской мафии и поэтому мог совершить убийство, — вставил Славин, — об этоммне говорили в милиции.

— Бросьте, — громко сказал Майданов, — не нужно повторять ихглупостей. У нас на комбинате мафии нет и никогда не было. Знаете, скольконациональностей у меня здесь работает? Я вам скажу. Двадцать девять. Дажевьетнамец есть. И все живут дружно. А насчет «кавказской мафии»… Я ведь самтоже с Кавказа, мои родственники в Дербенте живут. Но за тридцать с лишним летмне ни один человек в городе не сказал, что я член какой-то мафии. Вести себянужно нормально, законы уважать, местные обычаи, людей уважать, ценить. И тогдавсе видят, что ты нормальный человек, а не бандит. У меня жена русская, троедетей. Если кто-нибудь их «черномазыми» назовет, я этого человека сам убью. Накуски разорву. Но они носят мою фамилию. И стараются ее не позорить, меня ведьв городе многие знают. И еще двое внуков у меня — моя самая большая радость вжизни. Дочь старшая уже замужем. За латышом. А мать у него еврейка. Значит,внуки у меня на четверть мусульмане-лезгины, на четверть евреи, на четвертьпротестанты-латыши и на четверть православные русские. Вот такой сложный компотполучается. И хорошие мальчики растут, красивые, умные, талантливые. Говорят,что, когда кровь смешивается, дети красивыми рождаются. Наверно, правильноговорят. И нельзя людей делить по национальностям или по составу крови. Даже повере делить неправильно. Есть честные мусульмане, которые в Аллаха верят ипорядочно живут, а есть бандиты, которым не должно быть нигде места. Естьчестные русские, которые в Бога верят и достойно живут, а есть такие, которых кнормальным людям и пускать нельзя. И я никогда не делю людей по национальностям.Тем более по такому принципу — кавказец или славянин. Термин какой подлыйпридумали — «лицо кавказской национальности». На Кавказе более ста народовживет, значит, все они плохие и мафия? Стыдно. Очень стыдно и глупо. А Ваноникогда не был ни в какой мафии. Хотя я знаю, что его все уважали. В том числеи самые большие отморозки. Знали, что он человек надежный и никогда неподведет.

— Кто мог убить Проталина? Как, по-вашему?

— Не знаю, — искренне ответил Майданов, — если бы я знал иликого-нибудь подозревал, я бы уже сейчас взял этого мерзавца за уши и сампотащил бы его в милицию. Но я ничего не понимаю. Мне говорят, что в квартире,где произошло убийство, никого, кроме Вано, не было. Но я все равно не верю.Может, нужно было лучше все осмотреть. Может, нужно было все проверить еще раз.

— Проверяем, — вздохнул Славин, — но ничего не находим.

— Все равно он не мог убить.

— Нас интересует еще один человек, работающий на вашемкомбинате, — сказал Дронго, — экономист вашего планового отдела.

— Уже успели доложить, — нахмурился Майданов, — мир не бездобрых людей. Как я не люблю все эти грязные сплетни.

— Нас интересует личная жизнь Вано Тевзадзе именно в светераскрытия особенностей его характера. Возможно, мы сумеем уточнить какие-тоновые детали, которые прольют свет на это загадочное преступление.

— Возможно… — Майданов шумно выдохнул воздух. Было заметно,как ему не хочется говорить на эту тему.