С этим и вышла.

Калинин откинулся на подушку. Он не ожидал встречи с Соней, но, увидев ее, и подумать не мог, что она вот так уйдет, бросив ему полные презрения слова. Не хотел он таким образом расстаться с этой женщиной. И тут же в голове возник вопрос: а что он хотел? Чтобы она вела себя с ним приветливо? Так, словно он не обидел и не унизил ее? Но и она нанесла удар по его мужскому самолюбию! Хотя какому, к черту, самолюбию? Ей был просто противен пьяный похотливый самец! Но прощай — значит, прощай. Больше сюда Калинин ни за какие блага не явится, если только на носилках, простреленный духами. Но это уже от него зависеть не будет, а сам никогда. И все же жаль, что кому-то эта Соня подарит свои ласки. Не ему, старшему лейтенанту Калинину. А с другой стороны, все к лучшему. В конце концов, у него в Союзе жена! И он не должен был изменять ей! Не должен, а изменил. За что в полной мере и поплатился. Ну и черт с ним со всем. Жизнь продолжается.

Сняв с себя майку и взяв медицинские принадлежности, Калинин подошел к зеркалу, возле которого стояло ведро воды и таз. Начал смывать с себя кровь. Затем обработал спиртом рваную рану над бровью, помянув парой ласковых слов начальника патруля, перебинтовал голову. За этим занятием его застал начальник караула.

Прапорщик спросил:

— А чего это вы сами? Медсестра не стала ничего делать?

— Нет! Она сделала то, что от нее требовалось. А мне осталось лишь поправить повязку, слишком туго она положила ее.

— А! А я уж подумал!

— Ты бы лучше подумал насчет одежонки какой.

— Уже подумал. Сейчас посыльный принесет комплект офицерской мабуты.

Александр спросил:

— Комендант не приходил еще?

— Нет! Сам жду с минуты на минуту. Вас наверняка арестуют, придется оформлять все по Уставу.

— Это точно. И то, что арестуют, и то, что оформлять придется по Уставу.

Но вместо коменданта на гауптвахту прибыл сам командир разведывательного батальона майор Глобчак. Он вошел в камеру, посмотрел на подчиненного и сел на табурет. Сказал:

— Да, видок у тебя, старший лейтенант, ничего не скажешь, образцовый! И как сие понимать, Калинин?

— Что именно, товарищ майор?

— Ты смотри, он еще и спрашивает! Ты мне тут дурочку не строй! Кто дебош в общежитии устроил, а потом в дугу пьяный драку с патрулем учинил?

— Стычка с патрулем была, драки не было, да и какая могла быть драка, когда они вшестером на меня навалились да еще прикладом по затылку? Я и очнулся-то в этой камере. А в общаге пьянка имела место, вернее, вечеринка, дебоша же никакого не было.

— Как у тебя все складно получается, Калинин! Стычка была, драки не было, пьянка была, шума нет! Выходит, не поняли тебя здесь! Оговорили! Ни за что арестовали. Все кругом виноваты, один ты ангелочек с фингалом во весь глаз вместо крыльев.

Взводный посчитал благоразумным промолчать, отвернувшись от сердитого взгляда комбата.

Но тот не отставал:

— Чего молчишь? Дебоша, говоришь, не было? А вот в рапорте дежурной по общежитию черным по белому написано, что ты сначала на весь коридор орал благим матом, а когда она, эта дежурная, попыталась урезонить тебя, ты и ее оскорбил самыми неприличными словами.

Калинин не выдержал:

— Не урезонить меня дежурная хотела, а затащить к себе в постель. А как отказал, так она в отместку и настрочила эту бумагу!

— Вот так, да? Что ж, посмотрим второй рапорт, начальника патруля комендантской роты лейтенанта Петрова. Пьянка после отбоя, в одиночку на скамейке. На замечание в ответ грубость, опять-таки нецензурное оскорбление личного состава. Оказание сопротивления при задержании, что выразилось в нанесении двум солдатам срочной службы легких телесных повреждений. Кстати, синячки на их скулах освидетельствованы в том же госпитале. И справочка прилагается. Что на это скажешь, гусар?

И, повысив голос:

— Погуляли, мать вашу, расслабились! В части Ерохин кипиш устроил, на замполита с ломом бросался, здесь ты шухер навел, может, еще и подвиги Листошина чуть позже выплывут? В БРДМ вместе с пьяными солдатами блядь местную обнаружили. Групповуху в боевой машине устроила. Что все это значит, Калинин? Вы что, совсем охренели?

— Охренеешь тут!

— Чего?!!

— Да так, ничего! И, может, хватит, товарищ майор, на мозги капать? Нарушил дисциплину — наказывайте! На сколько суток я арестован? По максимуму? На пять?

— На гауптвахте отсидеться захотел? А вот не угадал! Кто за духами гоняться будет? Я с замполитом?

Александр усмехнулся:

— Да, вот из кого охотник первоклассный, так из этого нашего замполита. Кстати, ему не помешало бы пару раз в рейд сходить! Ордена да медали, что нацепил на себя, хоть как-то оправдать.

Командир повысил голос:

— А вот это уже не твое дело, Калинин! Ты мне еще действия старших по званию и должности пообсуждай.

Александру начал надоедать этот разговор. Он повернулся к командиру:

— Товарищ майор, если мне сидеть, то оформляйте арест, если возвращаться в часть, то поехали. Меня от этого городка тошнит!

Командир батальона встал:

— С похмелья тебя тошнит! Одевайся! Я жду на улице у своей машины!

— А БРДМ?

— На ней уже Листошин упылил! Я их к орденам, а они…

Комбат, с досадой махнув рукой, вышел из камеры.

Одевшись в форму, доставленную по распоряжению прапорщика, Калинин вышел следом. За воротами караулки стоял знакомый «УАЗ». Александр, вздохнув, направился к машине. Сел на заднее сиденье. Посмотрел в сторону лечебного корпуса и… увидел Соню. Что за наваждение? Уж не глюки ли у него после контакта с асфальтом начались? Тряхнул головой, которая не замедлила тут же ответить резкой болью. Вновь посмотрел в окошко. Соня продолжала стоять, облокотившись о фонарный столб. И смотрела она на «УАЗ». И было что-то печальное в ее фигуре, а может, и в глазах, но взгляда ее отсюда старший лейтенант рассмотреть не мог. Почему она здесь? Пришла проводить его? Чушь собачья. Она очень конкретно попрощалась с ним. Наверное, шла по делам, увидела, как Калинин направлялся к машине, и остановилась, дожидаясь, пока не свалит отсюда ненавистный ей офицер! Да, это более вероятно. На переднее сиденье взгромоздился комбат, коротко приказал водителю:

— В часть!

Спустя десять минут «УАЗ» въехал на территорию батальона. Командира встречал капитан Новиков, дежурный по части. Майор и Александр вышли из машины. Комбат сказал ротному:

— Смотри на своего подчиненного! Красавец!

И пошел в штаб.

Новиков подошел к Калинину:

— Ну что, Сань? Попал?

— Да чего попал-то? Раздули из мухи слона! Ничего особенного не произошло.