Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скрипнула дверь, и Мира обернулась.
В проеме стояла ректор.
– Мира… – тихо сказала она.
– Госпожа Сиори… – пробормотала Мира. – Я… наверное, я здесь. Или не здесь? Я не знаю. Госпожа Сиори, я нарушила приказ оставаться рядом с Ее Высочеством. Но ведь я закрыла портал! Ты не очень сердишься?
Сиори быстро подошла к ней, обняла и прижала к себе.
– Прости меня, девочка моя, – она явно всхлипнула. – Я дважды не смогла уберечь тебя. И тогда, на Текире, и сейчас. Я так виновата перед тобой!
– Госпожа Сиори…
Ректор отстранила ее и присела на корточки, жадно вглядываясь ей в лицо, словно после долгой разлуки.
– Я не смогла тебя уберечь – но ты молодец. Ты поступила так, как должно. Если бы ты еще осталась жить!
– Да она вроде бы и не померла еще, – недовольно сказал Май – прежний долговязый мальчишка, а не взрослый дядька – вошедший в комнату. – Сира, если ты продолжишь в том же духе, я растрогаюсь и заплачу. Каси и Яни мне уже на два голоса в уши рыдают. Давайте посмотрим что-нибудь такое же пафосное, но повеселее.
Он щелкнул пальцами в воздухе.
Они стояли в ярко освещенном зале, который Мира уже видела однажды: с высокими закругленным потолком, с рядом колонн, окружающим призрачную завесу вокруг висящего в воздухе светящегося шара. Зал Славы в Мировой Сфере – тот самый, в котором они с Маем побывали недавно. Несколько кадетов в форме Академии полукругом выстроились неподалеку. Они все стояли навытяжку, и в воздухе над ними плавали Мечи, а за спинами струилось разноцветное марево Щитов. Хотя и со спины, но в двоих из них Мира опознала Хану и Бохаку. Позади вторым полукольцом располагались паладины и Защитники, одетые в плащи цветов Церкви. Играла музыка, тихая и прекрасная, и госпожа Сиори с окаменевшим лицом передала грузному лысому дядьке в простой рясе небольшую блестящую табличку. Тот с поклоном принял ее и, воздев в воздух, приложил к стене рядом с такими же табличками. Вспышка – и пластина прилипла к стене. Кадеты и паладины тут же опустились на одно колено и замерли в молчании.
– «Мира Аттэй, кадет второго курса Академии Высокого Стиля», – проговорил рядом голос, и Мира слегка дернулась, осознав, что госпожа Сиори находится одновременно рядом с ней и там, вместе с остальными. – «Геройски погибла, ценой собственной жизни остановив Прорыв в Цетрии. Ты сгорела яркой свечой, осветив путь другим во мраке. Ты навсегда останешься для нас примером Служения».
– Саомир текст придумывал, под прочие мемориальные таблички подлаживаясь, – пояснил Май. – Дубина скоровычислительная. «Сгорела яркой свечой», тоже мне каламбур! Лучше бы вообще ничего не писал, одной датой ограничился. Ну ничего, не расстраивайся. Тебе еще Кара свои некрологи почитать даст, она их целую коллекцию насобирала, вот тогда и узнаешь, что такое настоящий бред.
– А что с Ее Высочеством? – шепотом спросила Мира, чувствуя, что сейчас помрет на месте от смущения. – Она сильно пострадала?
– Говори нормально, это запись. Они тебя все равно не слышат. Ничего с не случилось с твоей Ритой. Ее всего лишь куском мяса по башке задело. И хорошо, что задело, а то еще полезла бы в бой, молниями швыряться, и тогда ее точно бы зажевали. Все с ней в порядке, сама смотри.
Май снова щелкнул пальцами, и окружающее опять изменилось. Теперь они находились на огромном плацу перед королевским дворцом. На нем в открытое каре выстроились несколько десятков гвардейцев в зелено-золотых плащах. На высоком дворцовом крыльце стояла принцесса, одетая в зеленый бархатный костюм для верховой езды. Костюм, похоже, был тем же, в котором она бежала в Академию с заседания Даорана, потрепанный и изрядно запачканный. Но золотая лилия на груди Риты в лучах полуденного солнца горела ярко и радостно. По ее бокам стояли госпожа Сиори и господин Саомир, а вдоль стены здания, вытянувшись в струнку, выстроились в шеренгу кадеты Академии Высокого Стиля в парадной форме – и с активными Атрибутами. Капитан Крейт в парадном гвардейском мундире церемонным шагом приблизился к Рите и торжественно возложил ей на голову золотой обруч с единственным ярко горящим изумрудом.
– Слава! – слаженно гаркнули солдаты. – Слава королеве! Слава! Слава!
– Меня хотела завербовать на роль носильщика драгоценностей, – фыркнул Май. – Пришлось долго объяснять, что народ, мягко говоря, не поймет процедуру коронации с участием полудемона. Похоже, так и не убедил, потому что до сих пор дуется.
Он щелкнул пальцами, и они трое опять оказались в комнате дормитория.
– Все, конец кино. Потом хронику посмотрите. Сира, меня тут Бокува зовет, – деловито сказал мальчишка. – Осведомляется, почему с тобой на контакт выйти не может. К тебе в кабинет ломится какой-то чиновник, и она боится, что твою куклу он не оценит. Не убивайся ты так, увидитесь еще, сколько захотите. И хозяюшку не грузи, у нее и так глаза в кучку от обилия впечатлений. Я вас, пожалуй, оставлю. Нужно за девчонками приглядеть хотя бы краем глаза, а то напортачат там без меня с обедом.
И он растворился в воздухе.
Мира нерешительно посмотрела на госпожу Сиори.
– Вот ты и выросла, – задумчиво сказала та. Ее глаза подозрительно блестели. – И ты, и другие. Кажется, еще вчера вы, такие робкие и перепуганные, стояли на церемонии посвящения, боясь вздохнуть, а сегодня твоя табличка висит в Мировой Сфере, и третьекурсники твердо намерены организовать уголок боевой славы, посвященный героической обороне Академии. Время летит…
Ректор покачала головой.
– Госпожа Сиори, а… мне нельзя здесь остаться? – нерешительно спросила Мира. – Сказать другим, что я как-то увернулась от огня, что там не я сгорела, а пятнистая обезьяна, которая из портала выбиралась… Я согласна, чтобы табличку сняли!
– Нет, Мира, – Сиори шагнула к ней и крепко обняла. – Нельзя. Мертвым нет дороги назад. Люди должны верить, что смертны – иначе откуда возьмутся прекрасные легенды о самопожертвовании ради долга?
