Больше всех страдала Бидайн. Зачастую она уже так уставала к обеду, что едва могла ползти дальше. Однако девушка почти не жаловалась. Она сознавала, что задерживает своих товарищей.

К трудностям перехода добавлялось еще постоянное ощущение того, что за ними наблюдают. Звери смотрели им вслед так, как не должны были смотреть. Однажды Нандалее даже показалось, что на нее смотрит дерево. Она не сказала об этом другим, с одной стороны, потому что не хотела показаться смешной, а с другой — потому что у Бидайн развился прямо-таки панический страх перед деревьями. Каждый вечер им приходилось искать место для стоянки, находящееся достаточно далеко от деревьев и корневой системы, что обычно означало, что отряду приходилось ночевать на голых камнях.

Из-за Бидайн в полдень они постоянно устраивали долгий привал, а вечером заканчивали поход за два часа до захода солнца. Нандалее удалось договориться с Гонвалоном относительно того, что во время дневных стоянок он будет уходить вперед в качестве разведчика. А она охотилась вечером. Они называли это так из-за Бидайн. Но почти настолько же важной, как и озвученные причины, была для них и возможность побыть наедине.

Один раз Нандалее обнаружила на реке лодки. Это были легкие суденышки из ивовых прутьев и кожи. Они казались неуклюжими и были почти круглыми. Сидевшие в лодках гребцы отчаянно боролись против течения. Не разыскивают ли дети человеческие тех лесорубов?

За время своего путешествия они лишь дважды попали под короткий ливень. Чаще всего погода была благосклонна к путешественникам. Тучи скрывали солнце.

Стоял солнечный день, когда Бидайн однажды увидела среди туч движущиеся тени. Что-то большое, находившееся слишком далеко, чтобы как следует рассмотреть это. Ясно было одно: оно должно быть огромным! Что это — летучие корабли? Или животные, чудесным образом умеющие подниматься в воздух без помощи крыльев? Нангог подбрасывал все новые и новые загадки! Они наблюдали за тенями больше часа. Но тучи не расходились. Может быть, и лучше, если они не узнают, что населяет небеса Нангога.

На шестой вечер их путешествия Нандалее снова охотилась одна. Солнце склонялось за горы, из долин к вершинам поползли первые тени. Чуть выше звериной тропы Нандалее спряталась за валуном, надеясь подстрелить дикую козу, которую видела днем в отвесных скалах. Но ветер был не в ее пользу. Он уносил ее запах к козам, и животные уходили дальше.

Над ней кружила большая серо-коричневая хищная птица. Она парила в воздухе, широко расправив крылья. Она смотрела на нее, и Нандалее едва устояла перед искушением схватить лук. Нангог действовал ей на нервы. Она была не робкого десятка, но здесь для нее оказалось внове не знать, кто или что за ней охотится.

Эльфийка сняла тетиву с верхнего изгиба, скатала ее и положила в маленький кожаный мешочек. На сегодня охоту стоит завершить. Днем Гонвалон нашел грибы и даже пару луковиц. Мясо им не нужно.

Тут хищная птица пронзительно вскрикнула, сложила крылья и стала падать прямо на нее. Девушка испуганно отпрянула и подняла руки, пытаясь защитить лицо от когтей, но вместо того, чтобы атаковать ее, птица приземлилась на скалу, повернула голову в сторону и пристально уставилась на эльфийку. Нандалее слегка отшатнулась. С птицей пришел непонятный холод. Птица наклонилась вперед, расправила крылья, словно собираясь закричать. Но из открытого клюва не донеслось ни звука. Птица выплюнула зеленый светящийся туман! Извиваясь, словно червяк, зелень поползла по скале.

В лицо Нандалее пахнуло сильным холодом, на перьях хищной птицы образовался иней. Хищник вскрикнул, словно наслаждаясь свободой, встряхнулся, взмахнул крыльями и поднялся в воздух. А зеленое свечение осталось.

Нандалее отодвинулась еще дальше. С отвесным склоном за спиной у нее не оставалось иного выбора, кроме как двигаться по тропе на кромке обрыва. Не сводя взгляда с этого странного зеленого света, она балансировала на узкой тропе. Она была отрезана от тропы, по которой пришла сюда.

Дюйм за дюймом отодвигалась она назад. Из-за мелких камней под ногами девушка не могла ступать уверенно.

Странный светящийся червь изогнулся спиралью, а затем растекся, образовав облако. Интенсивность свечения изменилась. Нандалее догадывалась, чего хочет существо. Завладеть ею. Наполнить собой, как хищную птицу. Она сжала губы.

Эльфийка почувствовала что-то за спиной. Большое, массивное. Но обернуться она не решалась. Зеленое облачко снова превратилось в длинную извивающуюся веревку. Как змея, подумала Нандалее.

Она отступила еще на шаг. Пятки ее коснулись скалы. Она отвела левую руку назад. Валун, отвесная скала... Что-то большое перегораживало тропу. Она по-прежнему не осмеливалась оглянуться назад. Нельзя выпускать из виду этот зеленый свет. Даже на удар сердца! Ее нога двинулась в сторону. Тропы больше не было. Краем глаза она увидела склон. Слишком отвесный, подумала она. Она сломает себе шею! Она... Светящийся червь приподнялся. Словно собирающаяся атаковать змея.

Она ударила существо луком. Оружие прошло сквозь непонятное создание, даже не зацепив его. Что-то ледяное коснулось ее щеки, холод потек ниже. Девушка испуганно вскрикнула. Это было ошибкой.

«...Однако большая служанка не удовольствовалась служением двум своим хозяевам. И бежала в простор бесконечной тьмы. Там она свернулась калачиком и осталась одна. Подумала о том, что сделала для других, что видела в обоих мирах. И захотела сделать лучше, чем ее строгие хозяева. Подумала о совершенном дереве, растущем равномерно, с сильными корнями. И подобно тому, как у нас растут волосы на коже, выросло из ее кожи дерево, шагов на сто в высоту. Большая служанка порадовалась ему и создала по его образу еще сотню ему подобных. Потом подумала, что ее деревьям будет одиноко, и создала для каждого из них тысячу товарищей поменьше. Однако они были другими, разнообразных пород. Первые деревья превосходили их так же, как мать превосходит своих детей. И, подобно матери, старшие присматривали за младшими.

Так большая служанка создала еще много растений. Травы, кусты и мхи, а еще странную мясистую траву, растущую на дне моря. Потом подумала большая служанка о животных, которых видела в других мирах, и одна ее мысль позволила им вырасти из ее плоти. Под конец она решила создать нечто новое. Существ, подобных которым никому еще не доводилось видеть. Существ, которые должны были плыть с облаками, странников грома со змеиными шеями, настолько длинными, что они могли пить из облаков, с ногами такими сильными, что они могли бродить по лесам, как в других мирах буйволы ходят по высокой траве. И она позволила вызреть у своего сердца тем, кто должен был стать ее детьми. Миролюбивым пастухам, бродящим по ее миру и присматривающим за ним, подобно тем садовникам, что сторожат розовые кусты в дворцовом саду Акшу и настолько преданы им, что не берут себе в жены женщин и позволяют корням роз оплести себя, когда пробьет их последний час. Однако когда большая служанка хотела уже вдохнуть в своих детей дыхание жизни, чтобы заронить бессмертные души, ее хозяева заметили, что она делает. И наказали ее. И дыхание большой служанки пронеслось над миром, не найдя ее детей. Однако хозяева поняли причину, побудившую их служанку сделать все это, ибо она страдала от избытка чувств. И они вынули у нее сердце, источник всех чувств. После этого подчинилась большая служанка, стала снова заниматься своей работой и забыла о своих детях. А сердце ее разделили на две половинки и спрятали в двух разных местах. И до сегодняшнего дня никто не мог найти это сердце...»