Внезапно ей стало одиноко. Нандалее за целый день не сказала ей ни слова. Что с ней такое? Бидайн видела, что она не хочет, чтобы кто-то находился рядом с ней. Она казалась холодной и отстраненной. Изменившейся... Теперь уже не только деревья и животные, теперь, казалось, Нандалее тоже постоянно наблюдает за ней. И Бидайн не могла себе представить почему. Подруга наверняка видела, как Гонвалон обнимал ее. Им нужно поговорить... Но не сейчас. Может быть, вечером. Бидайн судорожно сглотнула. Вспомнила о Сайне. Злить Нандалее опасно. Она решительно ускорила шаг и подошла ближе к Гонвалону. Рядом с мастером меча она почувствовала себя в безопасности.

День клонился к вечеру, когда извилистая горная дорога, наконец, привела их к цели путешествия: городу детей человеческих. Бидайн никогда прежде не доводилось видеть и даже слышать о месте, подобном этому, и его вид наполнил ее одновременно удивлением и ужасом. Она уже некоторое время чувствовала вонь человеческого поселения — смесь дыма и фекалий, — но теперь Бидайн смотрела с последней гряды холмов на широкую речную долину и мир, далекий от созданного. На нижних склонах холма были сделаны террасы. Они постепенно поднимались друг над другом. Края ограничивали стены из бутового камня. Ближе к реке все поля были под водой. Над желто-коричневой жижей поднимались нежные ростки. Между полями вел лабиринт отвесных лестниц. Огромные деревянные колеса поднимали воду по склону холма. Ее собирали в большие бассейны, от которых обложенные камнями желоба доставляли воду к полям и садам. Еще дальше по склону к скале жались дома. Выстроенные без какого-либо понятного порядка. Над некоторыми крышами вздымались мачты, на которых развевались знамена. Некоторые дома венчались крутыми куполами. Издалека казалось, словно на каменные четырехугольники кто-то поместил яйца.

В серо-бурых скалах зияли похожие на открытые пасти пещеры. Некоторые — в обрамлении рельефов, часто изображавших крылатую женщину, на спине которой, казалось, наряду с крыльями, угадывалось оружие. Неподалеку от пещер люди выбили в скале платформы, которые вели вниз по склонам к горам щебня.

Рядом с грудами щебня, похожие на каменный лес, жались друг к другу почерневшие от сажи печи. Они выплевывали в долину темные клубы дыма, уносимого прочь, словно вуаль. Особенно странными показались Бидайн огромные башни, из верхних этажей которых торчали толстые бревна, словно иглы из кактуса. Понять назначение башен эльфийка не могла. Все здесь было непонятным и чужим! Зачем люди сделали все это? Зачем лишили это место его изначального облика? Даже река на дне долины была одета в камень. Несколько крупных водохранилищ, из которых черпали воду колеса, заменили собой первоначальное русло реки. Бидайн предположила, что это, наверное, приток реки, мимо которой они так долго шли во время своего путешествия. Вдалеке она увидела неукрощенный, бурлящий белой пеной ручей, сбегавший с гор. С другой стороны водохранилищ от него оставался лишь жалкий ручеек, в который сливались открытые каналы городских нечистот.

Дети человеческие надели на Нангог каменные путы, подумала Бидайн. Но мир противится этому. Землетрясение прорубило просеки в увечьях, наносимых миру детьми человеческими. Некоторые террасированные поля обрушились. Рядом с опрокинутым водным колесом, которое погребло под собой несколько зданий поменьше. На ширину более сотни шагов склон представлял собой мешанину из вывернутых с корнем деревьев и растерзанных крон. На склонах повыше дюжины домов обрушились или упали вниз, в долину. Лавина из бутового камня и балок увлекла за собой все, что находилось ниже. Здесь тоже в воздухе висел запах горелой плоти. Там, где дома стояли плотнее друг к другу, по-прежнему бушевали пожары. Из обвалившихся крыш вырывались столбы пламени, выбрасывая в небо огромные клубы пепла. Даже там, где пожары затухли, из руин поднимался к небу черный дым.

Повсюду Бидайн видела беженцев. Некоторые забрели даже на затопленные поля. От долины растекались во все стороны крики людей, звуки рогов и лай бездомных собак. Шум, настолько же всепоглощающий и безрадостный, как и распространяемая людьми вонь. Она еще не разговаривала ни с кем из них, а уже презирала детей человеческих всем сердцем. Тому, что здесь произошло, нужно положить конец. Они увидели довольно! Как по ней, они могут возвращаться в Альвенмарк.

— В этой суматохе на нас не обратят внимания, — произнес Гонвалон, которого происходящее в долине, похоже, нисколько не трогало, и стал спускаться к городу. На лице Нандалее тоже не отражалось ни следа волнения — не было ни сочувствия, ни презрения. Она оставалась невозмутимой.

— Мне кажется, нам здесь делать нечего, — прошептала Бидайн.

— Идти туда — все равно что намеренно вступать ногой в кучу дерьма, — присоединилась к ней Нандалее. При этом ее левая рука лежала на рукояти охотничьего ножа, наполовину скрытого под ее плащом. В правой руке она держала лук с ненатянутой тетивой. Она обмотала выступы на луке лоскутьями ткани, чтобы оружие было похожим на своеобразный посох. Бидайн завидовала своей подруге и ее воинственному виду. Нандалее выглядела воинственной и в то же время привлекательной. Длинные светлые распущенные волосы сбегали по плащу, а острые уши, так сильно отличавшие их от людей, были скрыты под вышитой пестрыми узорами лентой. Она производила впечатление бесстрашного человека. Внезапно Бидайн улыбнулась. Она вдруг вспомнила, что говорил им Парящий наставник: недостаток страха свидетельствует лишь о недостатке фантазии. Только страх настораживает вас в случае опасности и оставляет в живых.

За пределами города на полях и грудах щебня лежали раненые, которых вынесли из близлежащих построек и домов, которые должны были вот-вот обвалиться. Беззубая старуха дернула Бидайн за рукав и, хныча, указала на раненую девушку с испачканным кровью лицом. Бидайн не поняла ни слова, но мольба в ее глазах и жесты старухи были совершенно недвусмысленными.

Гонвалон набросился на нее, заговорив на гортанном языке, и женщина испуганно отпрянула. Бидайн сжала руки в кулаки. Она глядела на девушку. Она могла бы ей помочь! Даже без магии. Сколь многим вокруг она могла бы помочь! Дети человеческие не нравились ей, но это совсем не причина для того, чтобы просто наблюдать за тем, как они подыхают! Она тщетно пыталась закрыться от окружавшего ее отчаяния. Стать твердой, как ее спутники, но у нее не получалось.

— Мы не должны привлекать к себе внимания, — сказал Гонвалон. — Это неприкасаемые. Лишь подобные им могут заботиться о них. Если они задержат нас здесь, то... — Он пожал плечами. — Тогда нам не повезло. Мы опустимся до их сословия, если поможем им.

— А мы кто?

— Чужаки. Люди, которым не доверяют, но которые все равно стоят выше бесправных неприкасаемых. Мы не имеем права становиться на чью-либо сторону. Общество Лувии слишком... непонятно и несправедливо. Сдержанность — первая заповедь на сегодня!

Невдалеке Бидайн увидела, как раненых прямо на улице колотит группа каких-то людей. Как можно быть такими жестокими по отношению к себе подобным, подумала эльфийка. Она никогда не поднимет оружие против эльфа. Никогда! Наверное, в этом и заключается самое большое отличие между детьми человеческими и эльфами.