— Его здесь уже не будет. Он уедет на войну.

Вэланд и Сиз пришли с первым утренним светом и принесли хлеба, сыра и маслин. Глядя на хлопочущую Сиз, Валлон вспомнил ночь, когда он приказал Вэланду ссадить ее на берег. Если бы сокольник тогда ему подчинился, как бы все пошло в дальнейшем? Возможно, их судьбы сложились бы совсем иначе.

— Сэр?

Сиз склонилась, протягивая еду и кивая ему в своей неподражаемой манере. Он улыбнулся и погладил ее по щеке.

— Ах, Сиз, я буду скучать по тебе.

Он повернулся к Вэланду.

— Наша последняя совместная трапеза. Молодцы, что встали так рано.

— Мы не хотели пропустить ваш отъезд.

— А мы бы не уехали, не попрощавшись.

Сиз нахмурилась.

— Кэйтлин знает, что вы уезжаете?

— Да, мы с ней договорились, что я вернусь через день.

— Почему бы вам не взять ее с собой сегодня?

Вэланд посмотрел на Сиз и предостерегающе покачал головой. В шатер вошел сельджук с грубыми чертами лица и объявил, что пора отправляться. Они поспешили выйти.

На фоне стального неба синели горы. Мимо, ведомый Сулейманом, проскакал отряд сельджуков. Эмир резко натянул поводья, и его скакун забил копытами в воздухе. Затем, взмахнув булавой, его превосходительство умчался со своими подчиненными, подняв пыльное облако. Четверо незнакомых сельджуков в потрепанном обмундировании были выделены для сопровождения путников к границе. Бекир, их командир, с трудом понимал по-арабски и производил впечатление тугодума. Их затрапезная экипировка свидетельствовала о том, что Сулейман потерял интерес к своим гостям, и это обнадеживало.

Валлон взял коня за поводья и подошел к Вэланду и Сиз.

— Здесь мы и расстанемся. Пока.

Он обнял Сиз. Ее огромные глаза глядели на него снизу вверх.

— Вы ведь вернетесь за Кэйтлин, правда? Она любит вас. Я знаю, что любит.

— И я ее тоже люблю.

Франк поцеловал Сиз и ласково высвободился из ее объятий, затем положил руку на плечо Вэланда.

— Кто бы мог подумать, когда мы отправлялись в путь, что ты его закончишь службой при дворе эмира?

— Я бы предпочел, чтобы обстоятельства позволили мне остаться под вашим командованием.

— К следующему лету ты уже будешь отцом. Тебе не место рядом с бродячим солдатом.

— Все равно мне грустно думать, что мы больше никогда не встретимся.

— Мы встретимся.

— Я имел в виду, кроме того дня, когда вы вернетесь за Кэйтлин.

— И я тоже.

— Тогда где? Когда?

Валлон вскочил в седло.

— На этом свете или на том.

Первые солнечные лучи упали на плато. Валлон справился о предстоящей погоде у своего предсказывающего перстня, что он делал перед каждым новым днем путешествия. Точно так же, выполняя часть ежедневного ритуала, он покрутил кольцо на пальце и нахмурился.

— Колдовство, — произнес франк, удерживая перстень большим и указательным пальцами. — Оно перестало туго сжимать палец только теперь, когда закончилось наше путешествие.

Геро засмеялся.

— Перед нами еще несколько дней пути. Что оно говорит о наших перспективах?

Валлон всмотрелся в драгоценный камень.

— Ясные, можно сказать.

Движение позади конвоиров привлекло его досужее внимание. Цепочка верблюдов медленно шагала мимо, направляясь к дороге на Конью.

— Валлон! — закричала Кэйтлин. — Валлон!

Он дернул поводья. Сельджуки развернули коней. Между ними Валлон увидел Дрого, стоявшего около женского шатра. Он держал Кэйтлин, приставив лезвие своего меча к ее горлу, оба они были запятнаны кровью. Сельджуки уже снимали с плеч луки и поднимали копья. Бекир, пришпорив, послал коня в атаку.

— Стоять! — заорал Валлон. — Скажи им, чтобы остановились!

Вэланд выкрикнул что-то по-турецки. Бекир был уже в двадцати ярдах от цели, когда круто повернул коня в сторону.

Сердце франка бешено билось. Он махнул сельджукам и сказал:

— Никому не двигаться. Вэланд, доведи это до их сознания.

Протянув руку, он взял копье у одного из воинов, затем шагом поехал вперед.

— Отпусти ее, Дрого.

Лицо нормандца исказилось от отчаянного усилия удержать Кэйтлин. Она билась, лягалась и даже умудрилась вонзить зубы ему в предплечье. Он ударил ее в лицо рукоятью меча, и она медленно осела. Валлон остановился.

— Ты говорил, что получил то, чего желал. Вальтер мертв, наследство твое.

— Я изменил свое мнение. Моя честь дороже.

Речь Дрого была сбивчивой, глаза налиты кровью.

— Ты считаешь захват женщины в заложники делом чести?

— Эта шлюха — мой инструмент мести.

— Отпусти ее, и я сохраню тебе жизнь. Я дам тебе денег, чтобы Сулейман отправил тебя в Византию. Со всеми почестями, а не как униженного пленника.

Дрого засмеялся и ткнул в его сторону мечом.

— Вот это меня и бесит — твое милосердие. Я достаточно претерпел унижений от тебя.

Валлон подъехал на несколько ярдов ближе.

— Ты не вернешь себе самоуважение, убив Кэйтлин. Прежде чем ее мертвое тело коснется земли, ты будешь утыкан стрелами, а я по-прежнему буду жив и смогу пнуть твой груп. Или я прикажу сельджукам оставить тебя в живых, чтобы они применили к тебе самую медленную и мучительную казнь, которая только возможна.

— Я отпущу Кэйтлин при условии, что ты согласишься сразиться со мною один на один.

— Ты пьян. Даже будучи трезвым, ты не годишься мне в равные соперники.

— Тогда тем более тебе нечего бояться.

— И если тебе вдруг повезет нанести мне смертельную рану, — продолжил франк, — ты не успеешь насладиться победой, поскольку сельджуки тут же тебя прикончат.

— Значит, мне нечего терять.

Дрого оттянул голову Кэйтлин назад и прижал к ее горлу меч.

— Клянусь Богом…

— Я принимаю вызов.

Франк поискал глазами Вэланда и сказал, обращаясь к нему:

— Скажи Бекиру и его людям, чтобы не вмешивались. Объясни ему, что это вражда, которую можно разрешить только личным поединком.

Затем он обернулся к Дрого:

— Теперь освободи Кэйтлин.

Дрого оттолкнул женщину от себя. Она споткнулась, прижимая ладони к лицу. Сиз бросилась к ней и, обняв, увела в сторону.

— Не подвергайте свою жизнь опасности! — крикнул Геро. — Предоставьте это сельджукам.