Во второй половине дня в штаб 1-й ТА поступил приказ командующего фронтом о выводе всех трех ее «родных» корпусов на комплектование и передаче обороняемых участков 6-й гв. А. Одновременно ей переподчинялся 5-й гв. Стк. Приказ командарма № 0089 гласил:

«6-му тк с 483-м иптап, 1461-м сап занимаемый боевой участок в районе: ур. Плотовая, выс. 240.2, выс. 247.0, Новенькое сдать частям 10-го тки быть готовым в ночь на 16.07.43 г. сосредоточиться в районе выс. 244.0, выс. 243.3, выс. 236.4 /иск./ южная окраина Ивня, ур. Доброво.

По выходе в район сосредоточения занять оборону по рубеж высот 241.1, 240.8, 243.8,236.4, имея боевое охранение и танковые запасы на рубеже: выс. 199.9, выс. 250.0, южная окраина Круглик, подготовить направления для контрударов в западном, южном и восточном направлениях.

Сдачу участков частям 6-й гв. А и 5-й гв. А оформить атаками с приложением схем минированных полей.

В районах сосредоточения немедленно приступить к приведению материальной части и личного состава в порядок. Начало выхода с боевых участков в районы сосредоточения по моему дополнительному распоряжению»[678].

В ходе Курской битвы впервые за два года войны советское командование использовало эшелонированно крупные танковые соединения – отдельные танковые корпуса и объединения – танковую армию однородного состава для удержания оборонительной полосы в глубину на широком фронте. Опыт боев показал, что это решение было правильным и дальновидным. На Воронежском фронте бронетанковые соединения сыграли решающую роль при удержании противника в системе трех армейских оборонительных рубежей. Их ввод в сражения существенно повысил оперативную устойчивость обороны, прежде всего на танкоопасных направлениях. «Именно в сражении на Курской дуге советские танковые армии, – писал М.Е. Катуков, – показали, что они способны решать крупные оперативно-стратегические задачи как в обороне, так и в наступлении»[679].

Вместе с тем в силу ряда объективных, а также и субъективных обстоятельств, о которых упоминалось выше, заложенный в них потенциал в полной мере не был использован. Опыт летних боев 1943 г. на Огненной дуге позволил, прежде всего офицерам и генералам, составившим костяк танковых армий однородного состава, не только оценить широкие возможности новых оперативных объединений – большую ударную мощь, высокую подвижность, боевую самостоятельность, но и учесть их слабые места и ошибки, допущенные при применении.

Стало ясно, что принципиальная схема формирования армий оказалась правильной, но требует корректировки в части увеличения численности бригад, усиления армии артиллерийскими (особенно САУ) и понтонно-мостовыми средствами, а также передачи дополнительных танковых соединений в резерв командарма.

Кстати, уже упоминавшаяся специальная комиссия под руководством секретаря ЦК ВКП(б) по кадрам Г.М. Маленкова имела цель не только выяснить, кто и какие ошибки допустил при планировании фронтового контрудара и как был организован ввод в бой резервов Ставки. Помимо оперативно-тактических вопросов, комиссией большое внимание уделялось техническим проблемам. Она представляла собой внушительную группу специалистов, целью которых являлось выяснение всего комплекса причин (объективных и субъективных) высоких потерь бронетанковой техники 5-й гв. ТА, чтобы в дальнейшем избежать подобного. Ее работу обеспечивали в том числе и офицеры управления командующего БТ и МВ Воронежского и Степного фронтов. Перед ними стояла задача: в кратчайший срок в районе Прохоровки обследовать подбитые и сгоревшие танки обеих сторон и дать заключение, что помогло врагу нанести гвардейской армии столь существенный урон и насколько эффективно действовали наши войска. Изучение поля боя шло несколько дней, тщательно выясняли калибр орудий, которыми была подбита основная часть танков, типы боеприпасов, использовавшихся для этого, устанавливали, какая часть наших боевых машин оказалась наиболее уязвимой, и т. д. Параллельно (с 20 по 28 июля) в полосе обороны 1-й ТА работала группа полковника Романова из Научно-испытательного бронетанкового полигона ГБТУ РККА (г. Кубинка), изучавшая оставшиеся на поле боя новые образцы вражеской бронетехники, в частности Т-5 «пантеры». Выводы комиссии Г.М. Маленкова, а также специалистов из Кубинки легли в основу работы по модернизации среднего танка Т-34/76, которая развернулась сразу после Курской битвы (с конца августа 1943 г.). Как известно, главным ее итогом стало появление на полях сражений нового, прекрасно зарекомендовавшего себя танка Т-34/85.

Командование Воронежского фронта справедливо и по достоинству оценило вклад первой танковой армии в успешное завершение оборонительной операции. В одном из донесений в Ставку отмечалось:

«Весь личный состав армии стойко и героически сражался, героизм в этих боях был массовым явлением.

…Успех в этих боях явился результатом хорошей выучки бойцов, командиров и политработников, результатом массового героизма, проявленного личным составом всех частей и соединений армии»[680].

К сказанному добавлю, что генерал М.Е. Катуков, несмотря на тяжелейшие условия, в которых оказались его войска в этой грандиозной битве, старался воевать не числом, а умением. И, как свидетельствуют цифры, приведенные в таблице№ 14, это ему удавалось.

Данные таблицы требуют небольшого комментария в связи с тем, что совсем недавно в ЦАМО РФ был обнаружен ряд документов, которые позволяют несколько скорректировать цифры потерь живой силы по соединению генерала С.М. Кривошеина. Цифры, приведенные по 3-й мк в колонке «раненые», представил отдел укомплектования штаба мехкорпуса. В то же время санотдел передал другую информацию, поэтому командование армии потребовало прояснить ситуацию. 30 июля 1943 г. начальник отделения учета личного состава 3-го мк капитан Черепнев доложил:

«В донесении о потерях ф.8с5по 20.07.43 г. по 3-му мк показано в графе ранено – 2536 человек. В сведениях, даваемых санотделом, раненых показано 1714 человек. Причина расхождения в следующем.

Отделением учета личного состава штакора сведения доносятся обо всем количестве раненых, даваемых частями в

вышестоящие штабы, а также путем опроса личного состава, подтверждающих ранение того или иного военнослужащего.

По линии же санотдела показаны раненые, прошедшие через медсанвзвода частей и медсанбат корпуса. Часть же раненых через корпусные санучреждения не прошли, а попали в санучреждения других корпусов и армейских частей.

Одновременно доношу, что число раненых (2536 чел.) изменилось за счет без вести пропавших, которые обнаружились в числе раненых и убитых после их розыска в госпиталях и на поле боя после отступления противника»[681].