на этой основе и в этом духе действовать дальше и превратить ГДР в — как казалось — успешно осуществляющее свои цели коммунистическое государство.

Для обоих периодов характерно сохранение такой структуры власти, при которой осуществлялись неограниченное господство СЕПГ и контроль органами государственной безопасности над всей общественной жизнью. Можно сказать, что Вальтеру Ульбрихту удалось проделать в известном смысле грязную работу построения и насильственного внедрения нового строя, тогда как Эрих Хонеккер смог на основе уже укрепившейся власти этого строя пожинать посеянные Ульбрихтом плоды, насколько их вообще было возможно взрастить на почве социалистической системы.

17 июня

После кончины 5 марта 1953 г. Сталина обострилась внутриполитическая ситуация в ГДР. Ходили упорные слухи, что доктринерское и сталинистское руководство во главе с Ульбрихтом будет смещено, если не проявит, согласно пожеланиям из Москвы, большей гибкости. Но стремясь форсировать строительство социализма, правительство ГДР в конце мая объявило о повышении норм выработки в промышленности и строительстве на 10% при сохранении прежней заработной платы. К этому добавилось и заметное ухудшение снабжения населения самыми необходимыми товарами.

Уже 15 апреля Советское руководство предостерегало лидеров ГДР от чрезмерно жесткой политики и повторило свои предупреждения еще раз 3 июня. Но эти рекомендации запоздали. Правда, 9 июня СЕПГ провозгласила новый экономический курс и пообещала отмену повышения цен и улучшение снабжения. Руководство ГДР пообещало прекратить преследование евангелической церкви, молодежные организации которой прежде были объявлены «врагами социалистического строительства», возвратить тем беженцам, которые вернутся в ГДР, их собственность, приостановить коллективизацию сельского хозяйства, освободить политических заключенных. Однако никто не верил этим обещаниям, тем более что и не было отменено повышение норм выработки, хотя именно это было легче всего сделать,

16 июня началась забастовка строительных рабочих, возводивших дома на самой престижной восточноберлинской улице — Сталин-аллее. На следующий день забастовки начались на десятках предприятий и охватили 350 городов и населенных пунктов ГДР. Сначала рабочие выдвигали только социально-экономические требования, которые, однако, быстро переросли в политические — отставка правительства, смещение Ульбрихта, проведение свободных выборов, разрешение на деятельность в ГДР западногерманских политических партий, снятие контроля на зональной границе, ликвидация министерства госбезопасности (Штази).

Застигнутое врасплох руководство партии потеряло контроль над ситуацией. Забастовки, в которых участвовало уже свыше 500 тыс. чел., переросли в настоящее народное восстание и охватили более 400 населенных пунктов. В Йене, Биттерфельде, Лейпциге, Магдебурге, Гёрлице штурмом были захвачены здания партийных комитетов и местных органов госбезопасности, из тюрем освобождены заключенные. В восстании приняло участие около 10% восточногерманских рабочих. Поскольку подразделения народной полиции или отказывались покинуть казармы для разгона демонстраций, или сами принимали в них участие, оставалось надеяться только на вмешательство советских войск. Утром 17 июня в Берлин вошли 600 советских танков «Т-34», которые, впрочем, чаще угрожающе демонстрировали силу, чем ее применяли. К вечеру беспорядки в городе прекратились.

По разным подсчетам, в событиях 17 июня погибло или было потом приговорено к смертной казни от 125 до 300 человек, более 1600 участников волнений были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Известно также, что было расстреляно несколько советских солдат, отказавшихся открыть огонь по демонстрантам[292].

Позднее в заявлениях советских и восточногерманских официальных лиц и в марксистской, претендующей на научную объективность литературе много говорилось о том, что многочисленные забастовки и демонстрации 16–17 июня были организованы и проведены западно-берлинскими провокаторами. Но в докладах работников советского МВД, находившихся в то время в Берлине, об этом не говорится ни слова. Поэтому вряд ли стоит ссылаться на газетные публикации советского корреспондента газеты «Правда» П. Наумова, живописующего безобразия, творимые «молодчиками из западных секторов Берлина».

Волнения 17 июня наглядно показали партийной диктатуре важность и значение материального снабжения населения для сохранения устойчивости режима. Но всему миру стало ясно, что в тот момент коммунистическое господство в ГДР удержалось только при помощи советских танков. Эти события разоблачили легенду о СЕПГ «как партии рабочего класса»[293].

21 июня были отменены все повышенные нормы выработки. Воспрянувшее духом руководство занялось поисками виновных, и нашло их. Помимо западных «подстрекателей» ими были объявлены и многие партийные функционеры самого различного ранга. В СЕПГ прокатилась волна чисток, из ЦК была исключена треть его членов, в округах и районах свои посты потеряло от 50 до 60% первых секретарей СЕПГ. Значительную помощь в стабилизации режима оказал Советский Союз, увеличивший свои поставки и предоставивший большой кредит. С 1 января 1954 г. было прекращено взимание репараций, а ГДР было безвозмездно передано 38 советских акционерных обществ, находившихся на ее территории.

Оппозиция

Еще до июньских событий 1953 г. в партии возникла серьезная оппозиция Ульбрихту и его методам руководства страной. После восстания один из ее представителей, министр юстиции Макс Фехнер, протестовавший против жестких репрессий, был смещен с поста и до 1956 г. находился в тюрьме. Во 2-й пол. 50-х гг., когда после XX съезда КПСС начался процесс десталинизации, в ГДР оживилась критика бюрократической экономической политики, показавшей свою полную неэффективность. Руководство СЕПГ энергично обрушилось на эти «ревизионистские течения». Репрессиям подверглись философы Вольфганг Харих, получивший десять лет тюремного заключения за требования интеллектуальной свободы и более гибкой формы социализма, знаменитый на весь мир Эрнст Блох, а также известный ученый Роберт Хавеман. Группа Хариха требовала обновления партии и пропагандировала «особый немецкий путь к социализму», а Хавеман выступал за «демократический социализм». Гонениям подверглись также экономисты Фриц Беренс и Арне Бенари, которые настаивали на предоставлении предприятиям большей самостоятельности по югославскому образцу. Из Политбюро были удалены и лишены затем всех партийных должностей Карл Ширдеван и Эрнст Вольвебер, выступавшие за подлинную десталинизацию СЕПГ.

В октябре 1957 г. Штази представила Пленуму ЦК СЕПГ досье на семь «враждебных партии и государству группировок» в университетах и некоторых вузах ГДР, участники которых вели дискуссии «антигосударственного характера», выступали за свободу творчества и слушали «враждебные радиопередачи для получения подрывной информации». Штази сообщала, что в 1957 г. было арестовано 87 студентов, преподавателей и журналистов.

Еще в ноябре 1956 г., под влиянием венгерских событий, Политбюро приняло решение о «мерах для подавления контрреволюционных акций». Эти меры предусматривали три этапа. На первом действовали полиция, работники госбезопасности и члены боевых групп, на втором вдело вступали части созданной в 1956 г. Национальной народной армии, на третьем «по просьбе правительства ГДР» на помощь приходили советские войска. Для оперативного руководства создавалась комиссия из первого секретаря партии, главы правительства и силовых министров, в компетенцию которой входило разрешение применения оружия для подавления беспорядков.

В течение 12 лет после основания ГДР не переставала происходить