Скраггер не обращал на него внимания. Знаешь что? – думал он. Ты перепуган до смерти. Эта сучья дочь была небольшой, и ты подцепил ее на крючок, а она сорвалась и сейчас где-то в заливе за много миль отсюда. Да, но где?

Он осторожно опустил в воду большой палец ноги. Что-то внизу привлекло его внимание. Он встал на колени у края понтона и поднял наверх садок. Он был пуст. Одна его стенка была отодрана напрочь.

– Дьявольщина!

– Я вызову лодку, – сказал Вилли, протягивая руку за портативной рацией. – С пулеметом.

– Да ни к чему это, Вилли, – сказал Скраггер с напускной бравадой. – Давай наперегонки до берега, кто первый, а?

– Да ты рехнулся! Скрэг, ради Бога, не надо… – Вилли с ужасом увидел, как Скрэг нырнул с понтона в воду. Скрэг вынырнул и уверенно поплыл к берегу, потом тут же повернул и проворно вскарабкался на понтон, отплевываясь и заходясь от хохота.

– Ну что, купился, а? Ты прав, сын мой, любой, кто поплывет к берегу, сумасшедший! Вызывай лодку. Я пока половлю нам ужин.

* * *

Когда лодка пришла, у руля сидел один из механиков, а на носу расположилась пара возбужденных «зеленых повязок», остальные смотрели на них с берега. Они были на полпути к берегу, когда акула появилась из ниоткуда и начала ходить кругами. «Зеленые повязки» открыли по ней стрельбу, и в суматохе один из них свалился за борт. Скраггер успел выхватить у него автомат и выпустил очередь в акулу, которая метнулась к иранцу, стоявшему по пояс в воде, окаменев от ужаса. Пули прошили акуле голову и глаза, и хотя она была почти мертва, она в это не верила, просто перевернулась и судорожно забилась, работая челюстями и хвостом, потом ринулась на свою жертву. Но потеряв зрение и обоняние, она проскочила мимо него и продолжала переть вперед в мельчающей воде, пока не выбросилась на берег и не забилась там, наполовину в воде, наполовину на суше.

– Скрэг, – прохрипел Вилли, когда дар речи вернулся к нему, – у тебя везение просто дьявольское. Если бы ты поплыл, она бы тебя слопала. Точно говорю, тебе сам дьявол ворожит.

Буровая вышка «Роза». Загрос. 15.05. Том Локарт устало выбрался из 206-го и пожал руку Миммо Сере, «человеку компании», который тепло его приветствовал. С Локартом прилетел специалист из «Шлумбергер», высокий швед по имени Йеспер Алмквист, молодой человек, которому было лет под тридцать. Он нес в руке специальный кейс с необходимым скважинным инструментарием – все его остальное оборудование было уже здесь, на месте.

– Buon jiorno[51], Йеспер, рад вас видеть. Она ждет вас.

– О'кей, мистер Сера. Я иду работать. – Молодой человек зашагал к буровой. Он проводил каротаж на большинстве скважин здешнего месторождения.

– Зайди на секундочку, Том. – Сера двинулся по снегу к офисному трейлеру. Внутри было тепло, и на пузатой чугунной дровяной печке у дальней стены пыхтел кофейник. – Кофе?

– Не откажусь, я совсем вымотался, перелет из Тегерана был таким тоскливым.

Сера протянул ему чашку.

– Что, черт меня возьми, происходит?

– Спасибо. Точно и не знаю… я просто высадил Жан-Люка на базе, перекинулся словом со Скотом, потом решил, что лучше будет сразу доставить Йеспера сюда, да и самому тебя повидать. Ничак-хана я еще не видел; встречусь с ним сразу же, как только вернусь, но Скот выразился вполне однозначно: Ничак-хан сказал ему, что комитет дал нам сорок восемь часов, чтобы убраться отсюда. Мак-Ай…

– Но почему? Mamma mia, если вас здесь не будет, нам придется закрыть месторождение полностью.

– Знаю. Господи, до чего хорош у тебя кофе! В прошлом Ничак всегда вел себя разумно. Ты слышал, что этот комитет расстрелял Насири и сжег здание школы?

– Да, ужасно. Он был славным парнем, хотя и поддерживал шаха.

– Как и все мы… когда шах был у власти, – сказал Локарт, думая о Шахразаде, Джареде Бакраване, Эмире Пакнури и НВС, всегда возвращаясь мыслями к НВС и к Шахразаде. На рассвете он покинул ее, покинул через силу. Она все еще глубоко спала. Он было подумал о том, чтобы разбудить ее, но сказать ему, по сути, было нечего. Он отвечал за Загрос… а она выглядела такой изможденной; синяк теперь отчетливо проступил на ее лице. Он оставил ей записку: «Вернусь через пару дней. Любая проблема – обращайся к Маку или Чарли. Люблю тебя весь». Он снова посмотрел на Серу. – Мак-Айвер договорился о встрече сегодня утром с каким-то шишкой в правительстве, так что, если повезет, ему удастся все исправить. Он пообещал передать нам о результатах встречи сразу же, как только вернется. Рация у вас работает?

Сера пожал плечами.

– Как водится: когда работает, когда нет.

– Если я что-нибудь разузнаю, я с тобой свяжусь, либо сегодня вечером, либо с утра пораньше. Надеюсь, все это – буря в стакане. Но если нам придется выметаться, Мак-Айвер сказал, чтобы мы пока устроились в Ковиссе. Оттуда мы вас не сможем обслуживать, хоть тресни. Что ты думаешь по этому поводу?

– Если вас заставят свернуться, нам придется эвакуироваться. Вам нужно будет перебросить нас в Шираз. Там у нас главное представительство компании; они смогут пристроить нас куда-то еще или вывезти из страны, пока нам не разрешат вернуться. Мадонна, тут надо будет двенадцать площадок закрывать, по две смены людей на каждой.

– Мы сможем использовать оба 212-х, проблем не возникнет.

– Проблем-то как раз хоть отбавляй. – Сера был крайне встревожен. – За сорок восемь часов мы никак не успеем закрыться и вывезти всех людей. Никаким образом.

– Может быть, это и не понадобится. Будем надеяться, а? – Локарт поднялся.

– Если нам придется эвакуироваться, большинство ребят обрадуются. Замены не было уже несколько недель, и у них у всех просрочен отпуск. – Сера тоже встал и выглянул в окно. Они могли видеть отблеск дневного солнца на гребне над вышкой «Беллиссима». – Ты слышал, как здорово Скот тут сработал, вместе с Пьетро?

– Да. Наши ребята теперь зовут его Пьетро Бомбист. Жаль Марио Гинеппу.

– Che sarà, sarà![52]Все доктора – stronzo[53]. Он прошел медицинское освидетельствование месяц назад или около того. Здоров как бык, сказали. Stronzo! – Итальянец проницательно посмотрел на него. – Что с тобой, Том?

– Ничего.

– Как Тегеран?

– Плохо.

– Скот сказал тебе что-нибудь, чего я не знаю?

– Причина такого приказа комитета? Нет. Нет, не говорил. Может быть, мне удастся что-нибудь выудить из Ничак-хана. – Локарт пожал ему руку и вышел. Поднявшись в воздух, он вспомнил рассказ Скота Жан-Люку, ему и Йесперу о том, что произошло в деревне после того, как комитет приговорил Ничак-хана к смерти.