На наших лицах

Без ответа

Лишь только отблески рассвета

Того,

Где ты

Меня не ждешь…

Дурацкая мелодия крутилась в голове, не давая думать. Море манило…

– Господин Воронцов…

Услышав знакомый голос, я повернулся. Так и есть… Бывший первый товарищ министра внутренних дел собственной персоной. Даже я не услышал, как он подошел сзади. У въезда на смотровую площадку дома отдыха стоял черный «Хорьх» с правительственными номерами…

– Поправляете здоровье, господин Цакая?

– Увы… – Старый грузин вздохнул, сделал какое-то неопределенное движение рукой. – И рад бы в рай, как говорится…

– У вас же сейчас есть свободное время. Вы в отставке. Или нет? – Я кивнул на правительственную машину. Цакая рассмеялся недобрым, каркающим смехом.

– Вы поспешно делаете выводы, мой друг… И вы слишком мало пока знаете про разведку… Такие, как я, в отставку не уходят, для нас отставка – смерть. Иногда безвременная. Впрочем, не буду ходить вокруг да около – отомстить хотите?

– За кого?

– Хотя бы за себя… За то, что с вами сделали…

– За себя? Чтобы отомстить за себя, милейший господин Цакая, я должен застрелиться – ни больше ни меньше…

Бывший первый товарищ министра подошел ближе.

– Тогда отомстите за тех, кто не сможет отомстить за себя сам, князь! Отомстите за тех, кого зарезали как скотов! Отомстите за тех, кто там лег! Отомстите за Родину – она не сможет сама отмстить за себя…

– Разве того, что мы сделали с Индией, недостаточно?

Цакая рассмеялся – все тем же недобрым смехом, но глаза его не смеялись. Увидев тот огонь, что горел в них, я ужаснулся…

– Достаточно… Я вас умоляю, князь. Они не искупили и десятой доли того, что сделали. Более того – при первой возможности они повторят это снова – почитайте британские газеты. Но теперь я не дам им это сделать. К чертям всю нашу миролюбивую политику, я подожгу их дом, прежде чем они подожгут мой. С вами – или без вас, князь…

– Без меня, – твердо сказал я.

– Глупости… Впрочем – воля ваша… – Цакая повернулся, будто собираясь уходить, но остановился. – Да, кстати… Разбирая стол господина Бергена, я наткнулся на пачку писем. Дамских писем, князь, адресованных вам. Дабы не компрометировать даму и вас, я забрал их и не дал изъять как вещественные доказательства. Все конверты подписаны просто – «К». И кажется, они до сих пор, пахнут духами. Если интересует… они в машине.

Отомсти за тех, кто не сможет отомстить за себя сам. Сволочь старая…

Я отвернулся, посмотрел на море. Может, оно мне скажет, как поступить? Но море не обращало на меня внимания, оно все с тем же упорством вгрызалось в монолит скалы, на которой я стоял, как делало это тысячи лет…

Народ жив до тех пор, пока найдется хоть один человек, готовый отдать жизнь за жизнь своего народа…

Повернувшись, я направился к машине…

Смотревшая через окно на площадку Юлия тяжело вздохнула. Продолжалось все то же – черная правительственная машина, какой-то невзрачный, неприметный человек рядом. Что-то жгло ее изнутри, помилование облегчения не приносило – она чувствовала, что поступила неправильно, но ничего сделать уже не могла.

Ничего не исправить… Поздно…

Да и исправлять нет смысла. Он такой – какой есть. Он не изменится, не раскается, самое чудовищное – что он чувствует себя правым. И она – не изменится тоже. Поэтому и вместе им не быть.

Она же,

Это главное,

Похожа на тебя.

В долгом пути

Я заплету

В волосы ленты…

И не способна на покой

Я знак подам тебе рукой…

Прощаясь с тобой

Как будто с легендой…

– Можно… – откликнулась она на осторожный стук в дверь.

Открыв дверь, в комнату проскользнула одна из медсестер. Невысокая, пухленькая, она компенсировала собственные неудачи на любовном фронте активным участием во всем, что происходило здесь, в этом санатории. Все сплетни и слухи, ходившие здесь – ну или почти все, – имели один источник. Юлия с ней подружилась – она нуждалась в тепле, в простом человеческом участии. Даже ей кое-что рассказала – не все, конечно…

– Это он, да… – с ходу начала Ниночка, закатив глаза… – красавчик… А форма – умереть можно… За ним машина приехала, вы видели… Правительственная!

– Ты ошибаешься… – Юлии с трудом удавалось держаться, чтобы не заплакать. – Ты ошибаешься, это не он…

– Ну, что же вы так… – Ниночка подошла ближе, обняла подругу за плечи. – Так же нельзя. В конце концов, ребенку нужен отец…

– Можно…