Шубка защищала Ди от снега, кругом не было ни души, и они с полным удовольствием рухнули в сугроб.

К вечеру у Жоржа поднялась температура, стало ясно, что он серьезно простужен. Как всегда, Тижи была готова ухаживать за больным и днем и ночью.

— Не надо, дорогая. Мы уже не супружеская пара, мы не спим вместе. Уход за больным — интимное дело.

— Ты хочешь, чтобы я вызвала сиделку?

— Нет. Ухаживать за мной будет Дениз.

Только теперь Тижи все поняла. Что чувствовала эта молчаливая, сдержанная женщина? Конечно, обиду. Она и сама не знала, как сложится дальше ее «семейная жизнь». То надеялась, что Жорж «перебесится», и с возрастом захочет восстановить нормальную семью, ведь он так любил сына. То с ужасом ждала, что другая женщина войдет в дом и станет заводить здесь свои порядки. Похоже, эта кроха не так безобидна, она еще покажет себя. Но ведь Сим не выносит никакого давления, пройдет какое-то время и он постарается освободиться от надоевшей обузы. Ведь эта «певунья» явно ни в его вкусе.

С этого момента любовники стали жить в одной комнате.

7

Едва выздоровев, Сим принялся за работу и написал «Мегрэ в Нью-Йорке» так, словно всю жизнь прожил в этом городе. Карты, всевозможные справочники, пособия для туристов и телефонные книги, в которых он находил фамилии и имена для персонажей сделали его «коренным Нью-Йоркцем», знающем о городе больше, чем его жители. Об это взахлеб твердили критики.

Дениз рвалась выполнять обязанности секретарши, ведь она не простая любовница, а опытный работник со стажем. Жорж должен понять, каким сокровищем он обзавелся.

Он объяснил Ди систему классификации материалов, которая помогала разобраться в куче договоров из разных стран, переписке с издателями, потоками публикаций, в контактах с кино, радио, телевидением.

— Ну вот. Все готово! — Дениз показала на полки с каталожными ящиками и папками. — Такого порядка у тебя еще не было!

— Посмотрим…  — ознакомившись с новшествами Дениз, Жорж опешил — все бумаги были разложены в алфавитном порядке! Перепутаны страны, кино, радио, издательства…

— Что это?! — он готов был впасть в ярость, но она простодушно улыбалась, довольная проделанной работой.

— Это же теперь моя епархия!

— Но мне было удобно держать документы в другом порядке. Издательства, радио, кино — все отдельно! Как разобраться в этой свалке?

— Алфавит — лучший гид. Нас так учили, ты увидишь, это значительно удобнее.

.

Тижи решила съездить в Нью-Йорк вместе с гувернанткой. Марку, которому уже исполнилось семь, пришлось спать одному в опустевшей комнате матери. Мальчик испугался, и в первую же ночь пришел звать отца. В одной пижаме он прибежал по снегу в бунгало Жоржа.

— Дэд! Разреши мне остаться тут. Пожалуйста, разреши! Пока мама приедет.

— Но тут нет места для твоей кроватки. Мы с Дениз заняли почти всю комнату.

— Что за проблема! — поднявшись, Дениз обняла мальчика. — Здесь места мало, зато в комнате Тижи его предостаточно. Пойдем туда!

Жорж смутился — то, что им предстояло спать на широкой супружеской кровати Тижи, показалось ему чересчур бестактным. Но Дениз настояла, и они перебрались в спальню Тижи. Рядом стояла кроватка Марка. Мальчика ничуть не удивляло, когда отец занимался любовью с Дениз. Так же, как прежде его не смущала аналогичная ситуация с Буль.

И все же, эпизод выглядит, мягко говоря, странно.

Заниматься сексом, бурно, с воплями и изысками на глазах семилетнего сына — довольно смелая идея для пуританского времени и сорока двухлетнего мужчины, находящегося в здравом рассудке. Нельзя не удивляться слишком вольному отношению к вопросам физиологии и морали такого глубокого исследователя нравов, как Сименон. Не в этой ли первобытной простоте отношения к сексу таился корень его грядущих трагедий?

Однажды в честь северного сияния Дениз решила устроить праздник. Тижи так же была в отъезде, а гувернантка мышкой сидела в своей комнате — она уже знала, что поведение хозяина не отличается сдержанностью.

— Что если мы отпразднуем это восхитительное природное явление с размахом? — предложила Дениз, загадочно сверкая глазами. — У тебя есть здесь фрак?

— Разумеется, есть. Но к чему мне фрак в этой глуши?

— А шампанское?

— Вряд ли.

— Пустяки, мы закажем его в ресторане. Тогда ступай, сделай заказ в ресторан, пусть привезут поскорее. И переодевайся, а я устрою тебе сюрприз.

Пока он заказывал шампанское, облачался в крахмальную сорочку, возился с воротничком и запонками, Дениз готовила сюрприз. Двери отворились, и она явилась в платье моды 1900 годов и сделала реверанс.

Жорж оторопел: Дениз одела платье «Бовари», которое Тижи еще до войны заказала у Жанни Ланвен.

Ди церемонно протянула кавалеру руку, и они спустились в гостиную, освещенную свечами. Шампанское, еще шампанское! В небе за окном переливались бегущие радуги сияния, превращая снежное великолепие в заколдованное царство.

Она включила патефон, тихо зазвучало «Kiss me once And kiss me twice… »

— Поцелуй меня! — Ди прильнула к нему и, не размыкая губ, они начали танцевать. Глубокое декольте волновало его — ведь уже были выпиты три бутылки шампанского. Жорж поднял подол ее платья, но Дениз вырвалась.

— Еще рано. Выпьем за северное сияние! А теперь закрой глаза… И, пожалуйста, не подглядывай.

Она сменила пластинку. Зазвучало страстное «Besa me mucho». Когда Жорж обернулся, Дениз стояла голая на столе и раскачивалась под музыку. Танец с бокалом шампанского длился довольно долго, ее движения становились все более волнующими. Наконец, дрожа всем телом, Дениз села к нему на колени и страстно прижалась…

Был шестой час утра, когда они ушли в свою комнату. Платье «Бовари» заняло свое место в шкафу. Тижи не узнает об этом, пока не прочтет книгу воспоминаний Сименона, со спокойной откровенностью, как само собой разумеющееся, описавшего довольно странные отношения со своими женщинами. И эту ночь и многие другие, доставившие ему, очевидно, жгучее наслаждение.

8

Ревность к прошлому Дениз, ее опытности, мучила Жоржа, а ее развращенность возбуждала. Он хотел видеть простенькую, застенчивую девочку без макияжа с наивными деревенскими косами. Но распалялся именно тогда, когда Дениз становилась похожей на шлюху.

Сименон лукавит перед самим собой: он делает все, что бы освободить Дениз от ее прошлого, не желая понимать, что даже косы не изменят порочной сути этой женщины. Той самой страстной необузданности, которая покорила его и держала, словно на привязи. От намеков на ее романы с многочисленными развратниками Жорж сходил с ума.

Однажды он потребовал от Дениз избавиться от связки любовных писем так бережно хранимых в специальном ларце.

— Неси