– У тебя есть? – удивилась Жанна.

– Приобрёл по случаю.

– Дорого отдал? Мне тоже надо.

– Бутылка пива.

– Это ж даром. Дашь мне потом наколку.

В коридоре Жек сообщил Жанне:

– А водитель Шурик раскладывает пасьянс.

Глаза Жанны загорелись.

– Это уже что-то! Ты, смотрю, не терял времени даром, пока я кемарила.

– Почему это тебя так взволновало? – спросил Жек.

– Ну как же! Пасьянс, свеча, хрустальный шар, корешки травок, заговоры, магия, смерть!

– Его же задушили. И не корешками травки.

– Ты не понимаешь! Идём к нему! – решает Жанна.

– Но с ним уже разговаривали. И не просто ля-ля-ля, а с использованием скотча и, возможно, иных средств физического воздействия.

– Физическое – это одно, а психологическое – как раз то что надо.

– Владеешь способами психологического воздействия?

– Нет. Но я ощущаю, когда на меня воздействуют. Смотри, я задаю вопрос – он отвечает и при этом пытается воздействовать на меня, ну, чтобы я поверила. Он воздействует – я чувствую. Потом расшифровываю кривую и делаю выводы.

Жек скептически усмехнулся, но спорить не стал.

Шурик по-прежнему корпел над картами.

– Привет! – сказала Жанна. – И что нам карты говорят?

– Да я в них не понимаю, – отмахнулся Шурик. – Это я так, время убиваю.

Жанна бросила на Жека многозначительный взгляд – смотри, мол, он скрывает, что может гадать на картах.

– Хорошо, хорошо. Пойдём дальше. А ну скажите-ка мне, Шурик, не выпала ли вам дорога и казённый дом?

– Говорю же, не понимаю в картах! – начал нервничать Шурик.

– Не понимаете? Запишем. Вы хотите сказать, не знаете значение карт?

– Ну это я знаю, – признал Шурик. – Но ведь надо же знать, как она должна лечь, чтобы обозначить то или иное!

– Ок. В смысле, отлично. И кто же убийца? На кого карты указали?

– Но я же сказал, что не смыслю в картах! Почти ничего!

– Ещё раз ок. Убийцу вы назвать не хотите. А не потому ли, Шурик, вы не желаете назвать убийцу, что сами им и являетесь?

– Нет-нет, я не убивал! Я уважал Владимира Никифорыча. Я, можно сказать, любил его! Как отца почти!

Шурик, разволновавшись, заметался по комнате. Жек также испытывал неловкость от манеры ведения Жанной допроса.

В эту минуту в дверь постучали, и вошёл Никита.

– Я, кажется, не вовремя?

Он хотел повернуться и выйти из комнаты, однако Жанна остановила его.

– Постойте! Вы как раз вовремя, Никита? Вы знаете, кто убил вашего отца?

– Нет.

– Если интересно, то это сделал он. Да, вот этот молодой человек! – Жанна уверенным жестом руки указала на Шурика.

Шурик замер посреди комнаты и уставился на Жанну. Никита некоторое время смотрел на Шурика, затем также обратил свой взор на Жанну.

– Что вы на меня смотрите? – обратилась Жанна к Никите. – Перед вами убийца вашего отца. Ну!

– Никита, это неправда, я не убивал! – выдохнул, наконец, ошеломлённый Шурик.

Никита озадаченно морщил лоб и скользил взглядом по лицам присутствующих.

– Хорошо, идите, – кивнула Никите Жанна и многозначительно посмотрела на Жека: мол, ты видел?

Что он должен был видеть, Жек не понял. Жанна фыркнула и направилась к двери, приглашающе махнув Жеку. В коридоре она озвучила свой вопрос:

– Ты видел его реакцию? Он выдал себя!

– Мне его реакция отнюдь не показалась неадекватной, – возразил Жек.

– Ну и дурак. Если бы тебе указали на убийцу твоего отца, ты бы как реагировал?

– На убийцу отца? Ты о ком говоришь-то?

– Я говорю о Никите, лопух! – Жанна ткнула Жека пальцем в лоб.

– Но ты же Шурика собиралась разоблачить.

– Ну и что? А тут Никита подвернулся. Их всех надо отрабатывать. Их надо сталкивать лбами и ставить в неудобные положения. И наблюдать за реакцией. Учись, полковник.

– Подполковник всего лишь, – поправил Жек.

Тут он вспомнил, как Сергеич говорил, что собирается заглянуть всем в глаза. Теперь вот Жанна то же самое, по сути, предлагает. Если нет иных инструментов раскрытия преступления, то, может быть, и стоит пойти по этому, не особенно уж и трудоёмкому, пути?

Действительно, так, пожалуй, проще будет. Взять ту же игру в карты. Ведь не всегда же садишься за стол, будучи аккредитован на сто процентов. И что? И играешь. И выигрываешь. Глаза, лицо, руки, физиология… Игроки не дети, у которых лицо, словно раскрытый букварь с огромными буквами, однако же видишь и замечаешь, догадываешься и распознаёшь.

Жек до такой степени воодушевился, что ему захотелось намахнуть рюмочку водки. Но он сдержался. Нельзя. Если он нальёт себе, то придётся наливать и Жанне, которая уже в чужих комнатах, на чужих постелях засыпает. Интересно, видела ли её в эдаком-то, спящем, виде Инна или ещё кто? Вот позор-то, коли так!

– Маргарита Степановна тоже напилась, – сказал Жек, вспомнив о хозяйке квартиры.

– Тоже? Почему – тоже?

– Как и ты. Ты же напилась и дрыхла в чужой постели. А она стояла в коридоре, а потом кое-как, по стеночке ушла в свою комнату.

– И ты молчал? Пошли! – Жанна решительно зашагала вперёд.

– Куда? – Жеку ничего не оставалось, как последовать за нею.

– Которая её комната? Эта? – Жанна стукнула в дверь, затем толкнула её.

Маргарита Степановна сидела на полу, среди разбросанных бумаг, она явно что-то искала.

– Вот, пожалуйста, – простёрла руку Жанна, – она уже подсчитывает барыши. Пытается определить, насколько она стала богаче со смертью муженька.

– Жанна! Жанна Александровна! – растерялся Жек. Он предупреждающе таращил глаза, стремясь удержать коллегу от безрассудных поступков.

– Спокойно, Пётр Аркадьич. Мы-то уж с вами прекрасно знаем, кто больше всего бывает заинтересован в смерти богатых родственничков. Маргарита Степановна, вы обвиняетесь в убийстве вашего мужа и имеете право молчать и пользоваться услугами адвокатов.

Жанна сделала несколько шагов, нагнулась и ухватила Маргариту Степановну за руку, на которую та опиралась. Маргарита Степановна утратила равновесие и стала заваливаться на спину, лишив тем самым равновесия и вцепившуюся в неё Жанну. Жек и глазом не успел моргнуть, как обе женщины оказались барахтающимися на полу, посреди множества бумаг и файлов. Он бросился помогать им подняться, но поскользнулся и упал, больно ударившись сначала локтем, а потом и затылком.