К спасителям он вышел мятым и растрёпанным, как пьянчуга после трактирной драки. Ночлег в канаве шёл в довесок к образу. Окинул всех хмурым взглядом, и произнёс, заново привыкая к речи:

– Спасибо. За мной долг.

– Счастливы помочь, – жизнерадостно улыбнулся болтун, – мы за тобой по всему городу носимся. У нас просто уйма вопросов!

– У меня тоже. Но говорить будем в убежище, – наёмник старался не подавать виду, но после полнолуния он едва держался на ногах. Боль от множества ран, пусть и не глубоких, начинала превращаться в пытку. Глаза слипались.

– Нам уже недалеко, – подбодрила женщина, – пойдём скорее.

Она была права, идти оставалось всего ничего. К старому двухэтажному дому компания приблизилась с заднего двора. Ничего подозрительного в перекрестье каменных громад не было – просто ещё один переулок из множества пройденных за ночь. Только вот чутьё отчего-то встрепенулось разбуженным зверьком. Но было поздно.

– Храмовая стража! Всем стоять! – ударил по ушам зычный крик. Загрохотали шаги. В одно мгновение переулок наполнился людьми. Добрая дюжина стволов уставилась на компанию с разных сторон.

Никто не оказал сопротивления. Бросаться на вооружённых людей, да ещё после бессонной, изматывающей ночи дураков не нашлось. Кольцо сомкнулось. Сюртуки, плащи, шляпы и фуражки – храмовники ничем не отличались от обычных горожан. Встретишь одного такого и пройдёшь мимо, не зацепившись мыслью. Но сейчас в каждом можно было без труда определить тёртого бойца. Напряжённые взгляды держали на месте не хуже стволов.

– Я старший сыщик, барон Кристан фон Ройх, – взять верный тон удалось с огромным трудом. – На каком основании вы задерживаете меня и моих спутников?

Вперёд выступил высокий, похожий на сухое дерево человек. Ещё не старик, хотя возраст трудно было прочитать на его жёстком лице. Оно было щедро отмечено как шрамами, так и морщинами. Блёклые голубые глаза смотрели решительно: право карать и миловать наложило на взгляд неизгладимый отпечаток. На груди ярким пятном сиял символ Хранящего – золотой силуэт крылатого бога.

– Я знаю, кто вы, – голос оказался мягким. Как кошачья лапа, скрывающая когти, – Норберт фон Берингорф успел рассказать мне о вашем вмешательстве в расследование. Меня вы можете называть отец Клаус. Как глава Тайного прихода и храмовой стражи, я имею полное право задерживать всех, кого подозреваю в ереси или в злоумышлении против короны и Храма.

Сибия тяжело вздохнула. Звук вышел похожим на глухой стон.

– О какой ереси идёт речь? – Кристан недоумённо поднял бровь. – А ваши слова о злоумышлении против короны звучат и вовсе нелепо!

– У нас будет время поговорить, господин фон Ройх. И о вас лично, и о ваших… семейных традициях. И о ваших новых друзьях. Поверьте, времени на разговоры у нас будет достаточно, – священник подошёл вплотную, буквально давя собеседника взглядом похожих на весенний лёд глаз. Сыщик сжался и чуть отодвинулся. – Вязать всех! – голос мгновенно наполнился командирской сталью. Храмовники принялись вязать пленников.

– Отец Клаус, – позвал один из бойцов, – на этом оружия навешана целая куча. Нож, револьвер, кастет, а это чего? Да у него скрытый двухзарядник в рукаве!

Сигерн сверкнул улыбкой, больше похожей на оскал. Ничего хорошего храмовникам она не сулила.

– Обезоружить всех. Вещи доставить в мой кабинет.

– Отпустите! – внезапно вскрикнула провидица. Птицей забилась в руках дюжих мужиков. – Мама! Она больна. Я нужна ей! Клаус, отпустите меня!

Несколько мгновений святой отец всматривался в лицо женщины, словно пытаясь разглядеть в ней что-то, невидимое для других. Его тон неожиданно смягчился:

– Не беспокойтесь, госпожа Гевин, я помню о состоянии вашей матушки. Я уже распорядился, чтобы за ней присмотрели. Это мой долг, как священника. Если вы будете менее упрямы, чем в прошлую нашу встречу, то быстро вернётесь домой.

Сибия поникла. Похоже, тревога за родного человека была единственным, что поддерживало её силы. Кристан чувствовал инстинктивное желание помочь, заступиться. Вот только храмовники не походили на сговорчивых парней. Пленников вывели из переулка. У дверей дома уже поджидала повозка – глухая коробка на колёсах, вроде тех, что использует городская стража для перевозки арестантов. Оказаться в роли последнего было неприятно.

Всю дорогу молодой барон размышлял. В деревянном кузове висела давящая тишина. Скрип колёс не разгонял её – скорее создавал тоскливый фон с ноткой безнадёжности. Ныли оцарапанные рёбра. Постепенно мысли начали путаться, слипаться, как и глаза после напряжённой ночи.

******

В те времена, когда королевство ещё не называлось единым, вопрос веры был острым, как лезвие клинка. Клинки вообще отлично подходили для выяснения подобных вопросов. Но оказались негодным инструментом для создания великого государства. Чтобы объединить континент, правителю пришлось сперва объединить божеств: научить их уживаться в общем пантеоне. И заодно в сердцах верующих.

Храм всех богов был настоящей жемчужиной Аренгальда. Величественное здание из белого мрамора внушало благоговение даже тем, кто не мог похвастать верой. Многочисленные купола тянулись вверх лепестками пламени. Этаж шёл за этажом как ступени – храм издали сам напоминал лестницу в недостижимые выси. Внутренние своды просто поражали простором и красотой снежной лепнины: купол главного зала нависал, словно серебристые тучи, готовые пролиться как благодатью, так и гневом. Мощные витые колонны, посвящённые божествам пантеона, удерживали на себе эту невероятную громаду. Соединяли землю с небесами.

Но на территории храмового комплекса ютились и менее броские постройки. Вход во многие был закрыт для прихожан – бдительная стража следила за этим днём и ночью.

– Выгружаемся! – команда взбодрила не хуже ведра холодной воды.

Как ни странно, пленников ждали не мрачные казематы. И даже не каменный мешок, забитый пыточным инвентарём. Их провели в одно из зданий позади Храма. В просторную комнату, обставленную дешёвой, но вполне удобной мебелью. Стены из неровных блоков создавали гнетущее впечатление, зато старенькие ковры на полу выручали, чуть сглаживая сходство с камерой. Узкие окна выходили на пустынный дворик и были забраны крепкими решётками. Такой вот навязчивый уют. Хорошо, хоть руки освободили от верёвок.

– Пока можете отдыхать. Вас будут вызывать на допрос по одному, – заявил на прощание охранник, и запер массивную дверь. Товарищи наконец-то остались одни.

– Что вообще происходит? Зачем нас сюда привезли? В моём родном городе у храмовников не принято хватать на улице первых попавшихся людей и запирать, как каких-то головорезов! – газетчик наконец-то смог выплеснуть своё раздражение. Заодно неугомонный парень с интересом разглядывал временное пристанище.

Отвечать никто не спешил. Сибия с безжизненным видом пристроилась на лавочке в углу. Даже её платье, сшитое из цветастых лоскутов, сейчас казалось тусклым. Наёмник огляделся, выбрал койку по душе, и с невозмутимым видом развалился на ней. Мятый котелок он надвинул на лицо.