Никто из них не видел, что возле приоткрытого окна, спрятавшись за пышными кустами рододендрона, стояла Фаррин, искавшая Эдана, чтобы пригласить его завтра снова проведать зверя-путающего-следы. Принцесса услышала начало разговора и, хотя подслушивать было нехорошо, всё-таки решила прояснить всё до конца.

– Эдан, до тебя у меня было много любовников, и юношей, и девушек…

– Я догадывался, – горько усмехнулся Эдан. – Твоя мать винила меня в том, что я тебя якобы соблазнил, что это я был таким развратным. На самом же деле ты сделал из меня безотказную игрушку для своих утех.

– Но такого, как ты, ещё не было, – Даррелл пропустил его слова мимо ушей. – Только с тобой я жил настоящей страстью и был пьян от неё очень долго, но, наконец-то, очнулся. Теперь мне нужна любовь.

– Ты считаешь, что я не даю её тебе? Неужели этого мало? Мне сделать что-то ещё ради тебя? Только прикажи, и я пойду на всё!

– В тебе-то я как раз не сомневаюсь. Просто я не люблю тебя и никогда не любил. Время лечит, я уверен, ты скоро придешь в себя, – Даррелл поднялся с места, и тут Эдан сделал то, чего он не ожидал. Кинувшись к королю, он опустился перед ним на колени и судорожно вцепился в него руками, смотря на него снизу вверх. – Что ты делаешь? Эдан, прекрати!

– Я умоляю, Даррелл, не бросай меня! Женись на Амайе, пусть она станет твоим официальным спутником, мне всё равно, только бы ты остался со мной. Она подарит тебе наследников, я понимаю, но чем бы помешала наша связь? Я буду держать в тайне наши отношения, клянусь именем Адерета! Я не прошу много твоего внимания, не жду частых встреч, лишь хотя бы иногда ты приходил ко мне. Прошу тебя, Даррелл! Я сделаю всё ради тебя, если нужно откажусь от титула, богатства и власти! Если хочешь, выгони меня из королевства, чтобы никто ничего не заподозрил, – не выдержав нахлынувших на него горьких чувств, в отчаянии повторял Эдан, целуя руку своего короля. – Я стану твоим рабом, твоей вещью, я не могу без тебя, Даррелл!

– Не забывай, Эдан, ведь я король и я не брошу тень на свою репутацию. Что же тогда получится? Что у меня будет как жена, так и любовник? Я знаю, что некоторые правители идут на подобное, но я не такой, как они. Я не хочу, чтобы мои подданные, узнав о нас, перестали бы уважать меня. И Амайя тоже не заслуживает такого отношения к себе.

– А я заслуживаю того, что делаешь ты? – перебил Эдан. Даррелл, взяв его за плечи, оторвал его от себя. – Даррелл, пожалуйста! Ты нужен мне, как воздух, да ты и есть мой воздух, которым я живу и вдохновляюсь.

– Эдан, мне повторить ещё раз, чтобы до тебя, наконец, дошло?! – Даррелл начал терять терпение. – Возможно, я и поступил бы так, как делают те правители, у которых наряду с официальными спутниками открытые отношения и с любовниками. Но дело в том, что я тебя не люблю и никогда не любил, понимаешь?

Эдан, бывший всё это время напряжённым, словно натянутая струна, вдруг неожиданно обмяк. Даррелл ощутил в себе какое-то волнение, внутреннее неудобство, поняв, что отданные ему магические силы Эдана распознали присутствие настоящего хозяина. Глаза лорда лихорадочно блестели, дыхание стало тяжёлым и сбивчивым. Пустота, бывшая теперь в нём, ныла ужасной болью, пытаясь притянуть назад то, что раньше было вместо неё.

– Немедленно встань, Эдан! Ты ведь ни перед кем не опускался на колени даже во время коронации. Я хотел бы запомнить тебя таким, каким знал всегда и за что уважал и восхищался – за твою гордость и непокорность перед кем бы то ни было, а теперь ты как тряпка. Я разочарован, ты мне противен, – снова поморщился Даррелл, не удержался и отвесил ему сильную пощёчину, звук от которой прозвучал неожиданно громко. – Мужчина должен уметь справляться со своими эмоциями, а не быть таким слабаком, как ты сейчас.

Не до конца осознав, что произошло, Эдан с изумлением взглянул на него, дотронувшись до щеки.

Король немного смутился от своего поступка, но с прежней агрессией продолжил:

– Прекрати унижаться! Хорошо, что никто из твоих солдат не видит тебя в таком состоянии, иначе им пришлось бы тут же менять главнокомандующего. Я же забуду то, чему сейчас был свидетелем.

Оттолкнув от себя Эдана, он быстро ушел, опасаясь, что огненные силы вернутся к лорду, а Даррелл не хотел их терять. Он только-только учился обращаться с ними и поражался той мощи, что в них была.

Эдан поднялся с колен и сел в кресло, склонив голову и закрыв лицо руками. Его плечи сотрясались от беззвучных рыданий, так он никогда не плакал, даже в далёком детстве. Для него больше не было смысла жить дальше, он был опустошен и подавлен. Голова у него разламывалась от боли, во рту появился мерзкий горьковатый вкус. Он не знал, сколько длилась его истерика.

Когда он уже почти успокоился, то почувствовал у себя на плечах чьё-то прикосновение. Обернувшись, лорд увидел Фаррин, которая недавно вошла в покои и подошла к нему. Она ступала так тихо, что Эдан даже не услышал её. При взгляде на Фаррин в нём тут же взыграло униженное самолюбие.

– Что вы тут делаете, юная леди? – глухим голосом спросил он. – Вы всё знаете, да?

Она молча кивнула, не убрав руки.

– Теперь я совсем унижен. Вы видели меня в таком ужасном состоянии.

– Забудь об этом, Эдан. Я твой друг и хочу тебе помочь.

– Вы ничего не сможете сделать.

Эдан прикрыл глаза, у него снова закружилась голова. Ощущение пустоты и боли не только не покидало его, а наоборот, обострилось. Фаррин с тревогой смотрела на него. Она очень хотела помочь ему, только не знала как.

– Простите, я плохо себя чувствую, мне надо уйти, – Эдан поднялся, в его глазах потемнело и он чуть было не упал.

Фаррин поддержала его.

– Я провожу тебя, Эдан, – не терпящим возражения тоном произнесла она…

Даррелл был слегка озадачен тем обстоятельством, что Эдан сегодня чуть было не упал в обморок, как будто он сам имел к этому отношение. Амайя же, пропустив мимо ушей новость о неожиданной болезни лорда, увлекла молодого короля за собой, чтобы показать ему альбом с набросками.

Король Бернард, узнав от слуги о том, что лорд Эдан приболел, решил навестить его и застал свою младшую дочь сидящей у кровати больного. Смущённо зардевшись, Фаррин отвернулась. Вот тогда Бернард всё понял. В последнее время он чаще общался со старшей дочерью, пытаясь устроить её счастье, и совсем забыл о своей маленькой Фаррин. А ведь в глубине души король любил её даже чуть больше, чем старшую дочь. Амайя была горда и самостоятельна, как её мать, а Фаррин добра и ласкова, и это очень импонировало Бернарду. Ей нужен был сильный и надёжный человек, который позаботился бы о ней. Эдан вполне соответствовал таким требованиям.

И Бернард решил, как говориться, ковать железо, пока оно горячо. Ещё раз заглянув в смущённые глаза дочери и прочитав в них ответ – подтверждение на свой немой вопрос, он обратился к Эдану:

– Как ваше состояние? Мне было неприятно узнать, что вас настигла какая-то болезнь. Надеюсь, это не от нашего местного климата. Что случилось?