– К сожалению, я не дорос пока до машины с таким двигателем, – улыбнулся Александр. – Пока, после моего развалившегося «Москвича», меня устраивает и этот транспорт. Вот эту бумажку следует скопировать и отдать копию генералу Астахову.

– Понял. Я что-то еще должен записать?

– Записывайте. Сегодня ночью в подвале клуба «Ночь нежна» сначала пытали, а потом, вероятно, убили некоего Гали Барджоева. Предположительно, от него хотели что-то узнать. Одного из доморощенных палачей зовут Завгат. Фамилия не известна. Второго – Хасан Степанов. На русскую фамилию внимания не обращайте, он чистокровный чеченец. Они вызывали врача, чтобы избитый и изуродованный Барджоев дожил до утра, потому что утром кто-то желал с ним встретиться. Если дожил до встречи, в чем врач сомневается, его убили после нее. Чуть позже происходящим интересовался некий Ахмат Текилов, бывший капитан уголовного розыска в Назрани, ныне владелец нескольких ювелирных магазинов в Москве. Текилов также проводил расспросы об Умаре Ажигове. Я прошу поискать на всех этих людей данные и передать мне. Сам я, в свою очередь, передам, что накопали мои помощники.

– Это все? – дежурный хотел убрать блокнот.

– Нет. Что касается первой бумажки... Деньги перечислялись на туристические фирмы. Хорошо бы проверить счета самих этих фирм. Я вижу два варианта расходования средств. Первый – исполнители терактов выезжали сразу после события за границу в составе какой-то группы туристов. Когда едут в группе, это вызывает меньше подозрений. Второй – деньги расходовались на материально-техническое обеспечение. Проверка банковских счетов позволит это определить точнее. Теперь все. Я жду, когда вы сделаете копию и вернете мне бумажку.

Дежурный убежал в подъезд.

Пока он делал копию, Басаргин опустил голову, чтобы не попадаться на глаза знакомым. За две минуты мимо него прошли три бывших сослуживца. Такая быстрая перемена имиджа – а джип, несомненно, говорит об этом – может вызвать различные слухи и разговоры. Ни к чему лишний раз быть у всех на слуху.

Надоедать гостям Текилов не стал, соблюдая предельную осторожность. Он закрыл их на оба замка, причем один открыть возможно было только снаружи, и оставил «отдыхать» до вечера, когда обещал приехать. Сам заглянул сначала в офис, подписал подготовленные бухгалтером счета по оплате поставщикам, взял из сейфа наличные и выдал снабженцам на взятки и тут же перевалил все остальные дела на своего заместителя.

– Считайте, я в отпуске... Родственники из Назрани приехали. Не могу их надолго оставить. В случае чего, звоните на «мобильник», дома меня не будет... Но лучше вообще обойтись без меня.

И уехал на работу к Людмиле. Но рядом с ее офисом «Рейнглера» не оказалось. Ахмат решил дожидаться, не поднимаясь на этаж. Иначе она, заметив свою машину и не желая такого быстрого обратного обмена, просто уедет еще куда-то. Все хитрости подруги Ахмат изучил основательно. Только минут через сорок Людмила вырулила на стоянку и оказалась не слишком довольной перспективой пересаживания за руль собственной «жучки».

– Хоть бы день дал покататься...

– Надо было пользоваться моментом. Маскироваться я временно прекратил. Мне сейчас нужен престиж. Поэтому – извини...

– Когда вернешься?

– Поздно. Не жди... Могу и до утра задержаться.

– Что-то серьезное?

– Кажется, я до него в этот раз доберусь... – это прозвучало не только угрюмо, но и самодовольно.

Людмила слегка нахмурилась. Ахмат когда-то рассказывал ей, откуда взялись два старых круглых шрама на груди, рядом с сердцем – входные пулевые отверстия, и говорил, что спать спокойно не будет, пока жив человек, направивший руку стрелка. Сам стрелок его волновал мало. Впрочем, она относилась к этому спокойно, считая, что мужчины всегда бахвалятся. Думала, что если бы Ахмат собирался по-настоящему мстить, то он не уехал бы в Москву, а остался бы на месте, где врага своего скорее мог встретить. Однажды, под плохое настроение после ссоры, даже высказала ему свое мнение. Ахмат тогда ничего не ответил, только посмотрел мрачно. Откуда женщине знать, что такое боевики... Там, в Чечне или в Ингушетии – Текилов оставался просто ходячей мишенью. А подобраться к самому Умару Ажигову, прячущемуся где-то в горах, практически невозможно. И Ахмат правильно рассудил, что Ажигов, занимаясь тем, чем он занимается, непременно когда-то сам приедет в Москву. Необходимо только этот момент выждать. Терпение кошки, застывшей перед норкой мыши, всегда приводит к результату.

И, кажется, он выждал. Кот Ахмат ждал полтора года...

А уж теперь упустить свое время не желает. За это время он осел в Москве прочно, оброс необходимыми связями, в том числе и связями среди чеченцев. И все с одной целью. Сейчас важно проявить выдержку и умение, в самый критический момент они особенно нужны. Не сорваться в необдуманном порыве, чтобы все дело погубить и самому, может быть, погибнуть. Горячий восточный нрав требовал немедленного действия. Но природное хладнокровие уверяло, что каждый шаг должен быть выверенным и подготовленным, только тогда он станет плодотворным.

– Моя помощь нужна? – зачем-то спросила Людмила, хотя понимала, насколько плохой может получиться из нее помощник.

Ахмат ответил холодным и слегка презрительным взглядом.

Ее не презрительность взгляда обидела, а холодность. Словно чужой человек на нее посмотрел, словно и не было этих полутора лет, что провели вместе. Но в глубине души она хорошо сознавала, что все это время была только инструментом для исполнения Ахматом главного дела. Вот сделает он его, продаст свои магазины и уедет домой. Он сам когда-то так говорил ей. Еще в самом начале. Но Людмила понадеялась, что время привяжет к ней Ахмата. Кажется, не получилось...

* * *

Опер уголовного розыска «влез» в дела, которые ему предлагали просто закрыть, как закрываются сотни дел за невозможностью довести расследование до конца. И не такой был Ахмат принципиальный человек – он вырос в среде, где закон привыкли считать своим собственным орудием, а не принадлежностью справедливости, чтобы поступать сугубо в соответствии «с буквой». Он принадлежал к сильному и уважаемому тейпу, чувствовал за спиной поддержку многих родственников. И договариваться с ним следовало по-хорошему, как это делается обычно. Пришли бы в гости, принесли бы подарок, поговорили, обсудили бы положение. Глядишь, что-то и пошло бы не совсем так. С ним же поступили, как с безвестным мальчиком. Почти в центре города, на глазах у всех прохожих, заблокировали на дороге его машину, подошли, открыли дверцу и жестко предупредили.

– Ты суешься в дела, которые тебя мало касаются... Если они коснутся тебя напрямую, будет уже поздно. Запомни, Умар Ажигов не любит повторять дважды...

И Умар хлопнул дверцей, придавив Ахмату ногу.

Такого отношения к себе он перенести не мог просто из мужской природной гордости горца. Было бы оружие с собой, он начал бы стрелять сразу, невзирая на неравенство сил. Но пистолет остался в служебном сейфе. И потому капитан Текилов сразу сообщил на посты номера машин. Одну из них расстреляли на выезде из города. Вторую нашли брошенной в самой Назрани.