– Верно, – откликнулся Харри, пряча пачку «кэмела» во внутренний карман. – Никогда не предлагай свои сигареты джентльмену – исходи из того, что он курит собственные. Бенджамин Франклин.

– Правда? – Иварссон старательно делал вид, что не замечает ухмылку Вебера. – Успел поднабраться, а, Холе? Ну теперь-то тебе ясно, что наш грабитель нанес новый удар – в точности как мы и предполагали?

– И откуда ты взял, что это именно он?

– Полагаю, ты видишь, что это точная копия ограбления банка «Нордеа» на Бугстадвейен?

– Разве? – Харри глубоко затянулся. – В чем же сходство?

На мгновение взгляды Иварссона и Харри скрестились. Сверкнул крокодилий оскал.

– Управляющая оказалась расторопной, – вмешался Вебер. – Ухитрилась опорожнить банкомат за двадцать секунд.

– Так что никаких жертв, никаких убийств, – подхватил Иварссон. – Что, разочарован?

– Нет, – ответил Харри, выпуская сигаретный дым из ноздрей.

Порыв ветра тут же развеял его, не оставив и следа. Туман в голове, однако, рассеиваться не собирался.

Услышав, что кто-то вошел, Халворсен отвлекся от «Сильвии».

– Высокооктановый эспрессо, пронто, – буркнул Харри, плюхаясь в кресло.

– С добрым утром, босс, – откликнулся Халворсен. – Паршиво выглядишь.

Харри уткнулся лицом в ладони:

– Ни черта не помню, что было вчера вечером. Не знаю, что именно я пил, но клянусь, никогда больше этой дряни в рот не возьму.

Посмотрев на коллегу в щелку между пальцами, он увидел, что тот всерьез озабочен – лоб прочертила глубокая морщина.

– Да расслабься ты, Халворсен, это всего лишь несчастный случай. Сейчас я трезв как стеклышко.

– Так что все же случилось?

– Судя по содержимому желудка, я пообедал со старым приятелем. Несколько раз звонил, чтобы получить подтверждение, но она не отзывается.

– Она?

– Да. Она.

– Может, жестокие полицейские игры? – осторожно поинтересовался Халворсен.

– Займись-ка лучше кофе, – хмуро посоветовал Харри. – Просто старая пассия. Все было абсолютно невинно.

– Откуда ты знаешь, ведь ты же ничего не помнишь?

Харри пощупал небритый подбородок. Вспомнилось, как некогда Анна говорила, что умела лишь служить катализатором тех пристрастий, которые уже имеются. Не очень-то это успокаивало. В памяти понемногу начали всплывать отдельные детали. Черное платье. На Анне было черное платье. Он лежит на лестнице. Какая-то женщина помогает ему подняться. У нее лишь половина лица. Как на одном из портретов Анны.

– У меня часто бывают провалы в памяти, – сказал Харри. – Это еще не худший вариант.

– А с глазом что?

– Наверняка стукнулся о кухонную полку, когда вернулся домой, или что-то в этом роде.

– Не хотелось бы тебя расстраивать, Харри, но это выглядит посерьезнее, чем какая-то кухонная полка.

– А что, – сказал Харри, обеими руками принимая чашку кофе, – разве я выгляжу расстроенным? В пьяном виде я дерусь только с теми, кто мне и по трезвяку не нравится.

– Кстати, Мёллер просил тебе передать, что, похоже, все образуется, вот только не сказал, что именно.

Харри сделал глоток эспрессо, несколько мгновений подержал кофе во рту и лишь затем проглотил.

– Ладно, Халворсен, успокойся, не бери в голову.

Новое ограбление подверглось детальному разбору на совещании следственной группы, которое состоялось тем же вечером в здании Полицейского управления Осло. Дидрик Гудмундсон доложил, что с момента, когда сработала сигнализация, до прибытия полиции прошло три минуты, однако налетчик уже успел покинуть место преступления. Немедленно было образовано внутреннее кольцо оцепления – патрульные автомобили перекрыли все близлежащие улицы. Вслед за этим в течение десяти минут было организовано и внешнее кольцо – перекрыты важнейшие транспортные магистрали: шоссе Е-18 у Форнебю, третье кольцо близ Уллевола, Тронхеймсвейен возле Акерской больницы, Гринивейен вблизи Рюа и перекресток на площади Карла Бернера.

– Мне бы хотелось назвать это кольцо железным, однако все вы знаете, как на сегодня у нас обстоят дела с личным составом.

Один из свидетелей, допрошенных Туриль Ли, показал, что мужчина в шапочке садился на пассажирское сиденье белого «опеля асконы», стоявшего с включенным двигателем на Майорстуавейен. Автомобиль свернул налево на Якоб-Ольс-гате. Магнус Риан доложил, что еще один свидетель видел, как белый автомобиль – возможно, «опель» – въехал в гараж на Виндерен, а вслед за этим оттуда выехал синий «вольво». Иварссон посмотрел на карту, висящую на штативе поверх отрывных листов.

– А почему бы и нет? Ула, объяви-ка в розыск еще и синий «вольво».

– Есть три волокна ткани, – сказал Вебер. – Два со стойки, там, где он через нее перескочил, и одно с двери.

– Йесс!

Сжав кулак, Иварссон сделал характерный энергичный жест. В продолжение всех докладов он расхаживал вокруг стола за спинами собравшихся, чем жутко раздражал Харри.

– Теперь нам осталось только подыскать кандидатуры. Как только Беата закончит редактировать видеозапись ограбления, сразу же поместим ее в Интернет.

– Думаешь, это хорошая мысль? – с сомнением в голосе поинтересовался Харри и отодвинул свой стул к стене, перегородив Иварссону дорогу.

Начальник отдела удивленно посмотрел на него:

– Хорошая – не хорошая. Ничего не имею против, если кто-то сообщит нам, что узнал человека на видео.

– А помните, – вмешался Ула, – ту мамашу, что позвонила и заявила, будто узнала своего сына на пленке с записью ограбления, сброшенной нами в Интернет? А потом выяснилось, что он уже давно сидит за другое ограбление.

Взрыв хохота. Иварссон тоже улыбнулся.

– И тем не менее мы никогда не говорим «нет» ни одному новому свидетелю, Холе.

– И ни одному имитатору? – Харри закинул руки за голову и прогнулся.

– Имитатору? Да брось ты, Холе.

– Почему же? Задумай я когда-нибудь взять банк, уж постарался бы в точности скопировать манеру самого знаменитого налетчика страны, чтобы перевести все стрелки на него. А ведь все детали ограбления на Бугстадвейен были доступны через Интернет.

Иварссон покачал головой:

– Боюсь, Холе, что в реальном мире обычный грабитель вовсе не такая утонченная натура. Может, кто-нибудь желает объяснить убойному отделу, что именно наиболее типично для всех серийных грабителей? Нет? Ну что же. Они всегда – и при этом с болезненной пунктуальностью – повторяют те же самые действия, что и во время своей предыдущей удавшейся попытки. Лишь если что-то срывается – то есть либо грабителю не удается получить деньги, либо его задерживают, – он наконец решается сменить свой обычный почерк.