Признание того, что мы страдаем, – освобождает. Самоосуждение уходит, и мы можем относиться к себе с добротой. Когда Карл перестал плакать, его лицо смягчилось, а тело расслабилось. Горечь ушла из его голоса. «Я так злился на себя из-за этой ситуации… Я полностью игнорировал то, насколько для меня важно быть успешным и как тяжело оказаться проигравшим».

Когда мы относимся к себе с такой же безусловной добротой, с какой бы отнеслись к другу, мы перестаем отрицать собственное страдание. Когда мы, фигурально выражаясь, сидим за своим плечом и задаем вопросы, слушаем и даем имена своим ощущениям, мы ясно видим проявления Мары и открываем сердце для нежности к своему страданию.

Несколько лет назад во время ретрита по випассане я вдруг поняла, что погрузилась в болото негативного настроя. Я с брезгливостью относилась ко всем проявлением жизни вокруг меня. Учителя говорили слишком много, погода разочаровывала холодом и пасмурностью, мои товарищи по ретриту бесцеремонно чихали в мою сторону, и у меня самой уже был этот отвратительный гайморит. Все было не так, как надо, особенно я сама. Устав от этого раздражения, я решила, что, вместо того чтобы отвергать происходящее, буду со всем соглашаться. Я стала приветствовать все, что возникало в моем осознавании, молчаливым «да». «Да» – боли в ноге, «да» – обвиняющим мыслям, «да» – чихам и раздражению и тоскливому серому небу.

Сначала мое «да» было машинальным, неохотным и неискренним, но даже произнося его так я каждый раз чувствовала, как что-то расслабляется во мне. Вскоре я начала играть с этим. Представляя, что я, как Будда, приглашаю Мару на чай, я хотела не только принять свои переживания, но и активно поприветствовать их. Я начала произносить «да» более мягким и дружелюбным голосом. Я даже начала иногда улыбаться – вся моя драматичность показалась довольно глупой. Мои тело и ум становились все более легкими и открытыми. Даже давление в гайморовых пазухах уменьшилось. Темное облако «нет» сменилось обширным небом «да», в котором было достаточно места и для брезгливости, и для раздражения. Критические комментарии все так же возникали в моей голове, но вместе с «да» они уходили прочь. Когда мой ум предположил, что я всего лишь использую уловку, и она не будет долго работать, я сказала «да» и этой мысли, и она растворилась. Я ничему не сопротивлялась и ни за что не цеплялась. Настроения и ощущения, и мысли плыли по дружелюбному небу радикального принятия. Я чувствовала внутреннюю свободу, которая происходит из безусловного принятия жизни. Я приглашала Мару на чай.

Мы используем радикальное принятие, когда вместо отрицания эмоциональной боли говорим «да» нашим переживаниям. Пэт Роудгаст, которая была представителем учителя Эммануила, пишет: «Так идите со своей тяжестью, говоря ей „да“. „Да“ – печали, „да“ – шепотом произнесенному желанию. „Да“ – страху. Любить – означает убрать стены, заборы и закрытые двери и сказать „да“… можно очутиться в раю, просто сказав „да“ этому мгновению». В тот самый миг, когда мы соглашаемся испытывать страх или уязвимость, жадность или возбуждение, мы начинаем относиться к жизни с безусловно доброжелательным настроем.

Когда я рассказываю ученикам о практике «да», часто они начинают возражать или оказываются в замешательстве. Разве это не очередной способ поверхностного «положительного мышления», способ игнорировать то, как тяжела иногда бывает жизнь? Конечно же, возражают они, мы не можем говорить «да» каждому нашему опыту. Что, если мы хотим причинить кому-нибудь боль? Что, если находимся в глубокой депрессии? Разве наше «да» не усилит эти состояния?

Когда вы говорите «да», это не значит, что вы одобряете злые мысли или погружаетесь в свои чувства. Мы не говорим «да» своему пагубному поведению. И мы не говорим «да» внешним обстоятельствам, которые могут нам навредить. Если кто-то грубо с нами обращается, разумеется, мы должны сказать твердое «нет» и возвести границы, которые защитят нас. Но, тем не менее, даже в это мгновение мы можем сказать «да» чувству страха, гнева или боли, которые возникают в нас. «Да» – это внутренняя практика принятия, в которой мы сознательно позволяем мыслям и чувствам возникать и исчезать.

Иногда ученики спрашивают меня: «Если я ненавижу себя, разве мои попытки благожелательно принять и это тоже не будут лишь маскировкой истинных чувств?» Это хороший вопрос. Наш опыт общения с другими людьми показывает, что мы можем вести себя по-дружески даже с теми, к кому на самом деле испытываем огромную неприязнь и осуждение. Главная задача в такие моменты – привнести доброжелательное отношение в наше недружелюбие. Способны ли мы ясно увидеть, что испытываем, и сказать «да» этому сильному чувству или нет? И если не способны, то по меньшей мере можем намереваться быть благожелательными.

Также такое «да» можно ошибочно принять за технику избавления от неприятных ощущений, которая позволит нам себя лучше чувствовать. Когда мы говорим «да» – это не способ управлять своими ощущениями. Скорее это вспомогательное средство, которое позволит открыться жизни как она есть. И хотя иногда, когда мы говорим «да», мы чувствуем себя легче и счастливее, как это произошло со мной на ретрите, так происходит далеко не всегда. Если мы, например, говорим «да» чувству печали, то можем погрузиться в глубокую печаль. Но вне зависимости от того, как раскрывается наше переживание, соглашаясь с тем, что есть, мы даем этим переживаниям пространство и позволяем им пройти сквозь нас.

Однако я всегда предупреждаю своих учеников, что не всегда разумно говорить «да» своим внутренним переживаниям. Если у нас была травма в прошлом, то такое «да» может привести к проявлению застарелого страха. И в определенный момент нам может не хватить равновесия или стойкости, чтобы встретить это переживание с безусловной приязнью, и страх переполнит нас. Вместо этого лучше найти способ устранить страх или ослабить его. Например, вы можете найти утешение у друга, заняться интенсивными физическими упражнениями или принять заранее выписанное врачом лекарство. В данный момент говорить «нет» слишком сильным переживаниям и «да» тому, что просто помогает нам сохранять равновесие, – самый сочувственной метод, который мы можем использовать.

Есть много способов сказать «да» нашей внутренней жизни. В ответ на болезненную эмоцию мы можем шептать «все в порядке» или даже «привет» – про себя или тихонько вслух. «Да» также может быть образом или жестом. Моя подруга мысленно представляла, как она складывает ладони вместе и кивает тому, что проявилось. Когда она чувствует хватку тревоги, гнева или вины, она представляет, что склоняет голову с подлинным уважением. Иногда я легко кладу руки на грудь в области сердца и говорю всему, что возникает внутри меня, о своей готовности принять это.

Тит Нат Хан называет свою практику «да» «йогой улыбки». Он предлагает в течение дня много раз улыбаться, легко, но по-настоящему, не важно, медитируем мы или просто остановились на красный свет светофора. «Крошечный бутон улыбки на ваших губах, – пишет он, – питает вашу осознанность и чудесным образом успокаивает вас… ваша улыбка принесет счастье и вам, и окружающим». То, что улыбка способна сделать нас более открытыми и расслабленными, доказано современной наукой. Мышцы, которые мы используем для улыбки, посылают нашей нервной системе биомеханический сигнал о том, что сейчас мы в безопасности и можем не включать рефлекторный механизм «бейбеги-замри». Улыбка – это «да» безусловной доброжелательности, которая бесстрашно приветствует любое переживание.