— Я чего звоню, — продолжал, растягивая слова, Егин, — у меня день рождения через месяц…

— Знаю, — поморщился Свояк. — Полтинник.

— Дата, — вздохнув, многозначительно проговорил Егин. — Подумать только, половина века…

— Не говори, — усмехнулся Свояк, едва удержавшись, чтобы не добавить: «другую половину в тюрьме проведешь».

— Я тут задумал Дженнифер Лопес пригласить, — тоном вальяжного человека продолжал миллиардер.

— Приглашай, — неожиданно вскипел Свояк. — Только не пойму, а я тут при чем?

— Афишировать, конечно, не собираюсь, но ты же знаешь журналистов, — с горечью в голосе стал вводить тот в курс дела. — Как бы устроить так, чтобы ей тут фанаты не докучали…

— Все шеф, готово, — выдохнул возникший из темноты Таран.

— Давай, — кивнул ему Свояк.

Таран развернулся и махнул рукой. Машина тут же взревела двигателем и, стремительно набирая ход, покатилась с берега.

— Чего давай? — не понял Егин.

— Это я не тебе, — поморщился Свояк, и, не удержавшись, добавил: — Убиваю тут одного проштрафившегося… Хлопотно за вами дерьмо прибирать. Не обходится без издержек.

Его слова утонули в шуме воды.

Убедившись, что озеро полностью поглотило «Газель», бандиты расселись по машинам.

— Если завтра вдруг хватятся, то поймут, что подстава, — задумчиво глядя в окно, сказал Таран. — Следов много.

— Завтра не хватятся, — уверенно заявил Крым, поворачивая ключ в замке зажигания. — Купаться уже перестали, да и не ходили сюда. Разве что когда-то рыбаки наткнутся. Только как? Сам видел, здесь с берега удочку не закинешь, один ил…

До дома Свояк добрался ближе к полуночи.

— Почему так долго? — заспанным голосом спросила Жанна.

— Работа. — Он чмокнул ее в лоб и прошел в гостиную.

— Ты есть будешь? — спросила она вслед.

— Не хочу. — Свояк плюхнулся в кресло, и в этот момент в кармане куртки снова зазвонил телефон.

— Это Таран, — торопливо представился помощник. — Тут по человеку, который Чемеза «обломил», информация появилась.

— Говори, — разрешил Свояк.

— Кораблев Матвей Сергеевич…

— Кто он?

— В том-то и дело, что он «никто» и зовут его «никак», — продолжал интриговать помощник.

— В смысле? — не понял Свояк.

— Он никакого отношения к полиции не имеет, — с затаенной досадой в голосе стал рассказывать Таран. — Просто у него там друг работает. Фамилия Дешин. Следователь. Слышал о таком?

Свояк закатил глаза под потолок, перебирая в памяти фамилии знакомых ментов, и пожал плечами, словно это движение было видно Тарану.

— Не припомню.

— Весь прикол в том, что наш Тумаркин все это время живет у него, — ошарашил Таран.

— Как?! — Свояк вскочил с дивана. — Адрес!

— Чей? — не понял Таран.

— Ты что, идиот? — взревел не своим голосом Свояк.

— Как бы не совсем, — зло заговорил Таран. — Только этот Кораблев почти не появляется в своей квартире.

— Где сейчас Тумаркин? — краем глаза увидев на входе гостиной силуэт Жанны, взял себя в руки Свояк.

— Полагаю, там, — выдержав паузу, неуверенно сказал Таран.

— Где там? — вновь начал терять терпение Свояк. — Ты толком объясни!

— В общем, Кораблев поселил нашего доктора в свою квартиру, а сам живет у шмары.

— Все, давай хватай Дрозда с Синицей, и живо ко мне…

— Звони, чудо, — вздохнув обреченно проговорил Дешин.

Матвей посмотрел на массивную дверь с золоченной ручкой и латунной табличкой, на которой витиеватыми буквами было выгравировано: «Художественная мастерская Николаса Сапронова». Если бы он не видел этого, еще довольно молодого и импульсивного мужчину по телевизору, то сейчас бы непременно подумал, что двери им откроет уже обеленный сединой сутулый старец с бородкой, в сдвинутой набок беретке и перепачканной краской куртке.

Щелкнул замок, и на пороге возник высокий мужчина с уставшим взглядом.

— Это я вам звонил, — Дешин протянул художнику открытое удостоверение.

— Дешин Борис Геннадиевич, майор, — прочитал Сапронов и посмотрел на Матвея: — Они с вами?

— Да, наши сотрудники, — пряча удостоверение в карман, кивнул Дешин. — Где мы сможем поговорить?

— Проходите прямо по коридору, — пропуская Матвея и Геру с замотанными в мешковину полотнами, посторонился художник. — А вы, простите, кто? — обратился он к Марте.

— Наш эксперт, — на ходу соврал Дешин.

— Как вас много, — удивился художник.

В мастерской царил полумрак, а в воздухе витал запах красок, пыли и дерева. От самого потолка стены были завешаны похожим на мешковину материалом. Посреди просторного помещения возвышался небольшой подиум, перед которым стоял мольберт. Закрепленная на нем картина была закрыта куском материи.

— Ставьте сюда, пожалуйста, — Николас показал на два стула с высокими спинками и щелкнул выключателями. Под потолком вспыхнули лампы. Одновременно раздался едва слышный гул, и на окнах задвинулись шторы.

Матвей быстро распаковал свой «шедевр» и установил на стул. Рядом водрузил холст с «рыбами» Гера. Причем поставил он его вверх ногами, чем с ходу разрядил обстановку, рассмешив мэтра.

Некоторое время Николас рассматривал картины издалека, потом подошел ближе, взял одну, слегка наклонил, осмотрел подрамник, снова поставил на место и развел руками:

— Что могу сказать? Техника исполнения — масло, стиль авангардизм. Фактура грубая, отсутствует буйство красок, присущее этому направлению. Сюжет ни первой, ни второй картины не претендует на глубокий смысл… Холсты не могут представлять какую-либо ценность. Нечто подобное, но более высокого качества можно за копейки купить на Арбате.

— Значит, они не могли быть украдены из какой-нибудь коллекции? — спросил Дешин, на которого теперь ложилась основная ответственность по качественному обману художника.

Матвей встал ближе к Николасу и посмотрел на Марту.

Она достала из сумочки цифровую камеру. Мастерскую осветили несколько вспышек.

— Это зачем? — насторожился Сапронов.

— На память, — честно признался Матвей. — Кто обычному менту поверит без фотографии, что я рядом с вами стоял?

— Вы мне льстите, — смутился художник. — По большому счету если бы я знал, что дело займет мало времени, то немного не так спланировал сегодняшний день.

— Вы нас извините. — Дешин сделал Матвею и Гере знак паковать картины.