И полного бесстрашия.

Поначалу, конечно, ее охватил ужас. Вдруг они разобьются, налетят на дерево… погибнут?! Но, несясь позади Кена по искрящемуся пушистому снегу, Китти кое-что узнала о себе. Она боялась вовсе не смерти.

Она боялась боли.

Но боли не было. Лишь пьянящая радость и смех.

И… много больше.

Потому что теперь Китти думала не о прогулке, а о том, что случилось потом. О теплых загрубелых ладонях Кена, скользивших по ее телу, о длинных пальцах, ласкавших грудь…

О том, как, даже отстранившись, он не отвел рук, словно не мог оторваться от нее. Кен чувствовал то же, что и она. Китти прочла это в его глазах. Она приехала сюда в поисках приключений, ей не терпелось открыть для себя новый, неизведанный мир.

Оставалось лишь надеяться, что открытие не принесет с собой боль.

– У тебя все хорошо? – спросил Стоун, подходя к ее столу. Заметив, что он остановился и смотрит на нее со странным выражением, Китти поняла: он задал свой вопрос дважды.

– Прекрасно, – кивнула она. «Просто мечтаю о твоем брате, воображаю, как он целует меня в шею».

– Ты как? Хорошо себя чувствуешь? – спросила к ней Энни час спустя.

– Да. – «Все еще мечтаю…»

Но от Энни не удалось отделаться так же легко, как от Стоуна. Остановившись, тетя Кена смерила Китти цепким, внимательным взглядом.

– У тебя щеки горят.

Да, такое случается, когда тебя застигнут на мыслях о твоем боссе, о его пальцах, ласкающих твое тело.

– Все хорошо, – проговорила Китти слабым голосом.

– Ну, по крайней мере, ты, кажется, наконец согрелась.

– Да. – Дождавшись, когда Энни отойдет подальше, Китти вздохнула: – Не то слово. Я вся горю. Из-за него. Дьявольщина!

– Из-за кого?

От неожиданности Китти подскочила на месте. Обернувшись, она увидела поднимавшегося по лестнице Ника.

– Да так, ни из-за кого. И будет здорово, если ты не станешь спрашивать, хорошо ли я себя чувствую.

– Ладно. – Он весело ухмыльнулся краем рта. – Потому что ты вся горишь.

– Я… – «О черт!» – Ну, я…

Ник качнул головой и вскинул руку, давая понять, что отвечать необязательно.

Китти облегченно перевела дыхание. Слава богу. Отлично. Превосходно. Ей совершенно не хотелось объяснять, как вышло, что один поцелуй заставил ее потерять голову.

В конце дня, закончив все дела, она спустилась в гостиную. Обычно Энни оставляла еду на кухне, чтобы каждый мог прийти и поесть, когда ему захочется, однако несколько раз в неделю все собирались вместе за столом. Сегодня не намечалось большого сборища, и Китти, положив себе тушеного мяса с овощами, села ужинать одна. Прежде чем выйти на мороз, она задержалась в холле, чтобы основательно утеплиться – натянуть сапоги, куртку, шапку и перчатки. Стоило ей одеться, как дверь коттеджа распахнулась, и вошел Кен. Его высокая широкоплечая фигура заполнила собой тесное пространство холла. Вместе с ним в дом ворвался порыв ледяного ветра, но Китти бросило в жар.

– Привет.

– И тебе привет. – Кен прошел мимо нее, на мгновение замер, словно борясь с собой, затем обернулся.

Он явно не знал, как себя вести, и ей это понравилось. Китти радостно вспыхнула, впрочем, она никогда не умела скрывать свои чувства.

Кен покачал головой, но улыбнулся в ответ. На нем были свободные джинсы, толстовка с эмблемой «Уайлдер эдвенчерз» на груди и толстый черный шарф. Он выглядел как обычно – растрепанный, мускулистый, могучий обитатель гор, красивый, словно бог, разумеется. А его запах… Великий боже, этот аромат следовало бы закупорить во флаконы и продавать под названием «Близкий экстаз». При одной мысли о нем по телу Китти пробежала волна дрожи.

Кен шагнул ближе, стянул с шеи шарф и повязал ей на шею, задержав в руках концы.

– Так лучше?

– Я не возражаю против холода, – прошептала Китти, склонив голову и касаясь щекой шарфа. Мягкая шерсть хранила тепло тела Кена и пахла им. Иными словами, божественно.

Глядя Китти в глаза, он медленно потянул за концы шарфа, привлекая ее к себе.

Ее сердце взволнованно заколотилось, голова слегка запрокинулась. «Еще один головокружительный поцелуй, пожалуйста…»

Кен замер, не сводя с нее взгляда. Лишь мгновение назад он казался огромным, пугающим, самоуверенным и до жути сексуальным. Теперь он оставался таким же высоким, грозным и сексуальным, но вся его уверенность вдруг исчезла.

– Лучше бы тебе не смотреть на меня так, – тихо произнес Кен.

– Как?

– Так, будто тебе нравится стоять близко и, возможно, хотелось бы подойти еще ближе.

– Думаешь, ты способен читать мои мысли?

– А разве ты так не думала?

– Да, ты угадал. Но я не собиралась говорить об этом вслух.

– Хорошо. Не говори. Только не мне.

– То есть ты не хочешь, чтобы я думала о тебе.

– Да. – Медленным движением Кен заботливо заправил концы шарфа ей под куртку. Его пальцы, задержавшись у ее горла, погладили кожу, и Китти снова обдало волной дрожи. – Нет, – поправился он и качнул головой. – Китти…

Ее веки налились тяжестью и сомкнулись. Кен действовал на нее очень странно: рядом с ним она чувствовала себя счастливой. О боже, как он произнес ее имя… Китти втайне надеялась, что продолжение фразы будет примерно таким: «Можно я раздену тебя и попробую на вкус каждый дюйм твоего тела?»

– Я не тот, кто тебе нужен, – произнес Кен.

Черт. Совсем не это она ожидала услышать. Китти открыла глаза.

– Откуда тебе знать, чего я хочу.

– Я сужу по твоему поцелую.

– Мне показалось, ты был не против. Я сужу по твоим губам и языку.

– Знаю. Я первый начал.

Ну, вообще-то, формально первой начала она… но Китти не собиралась упоминать об этом.

– Доброй ночи, Кен. – Он наклонился, распахнул дверь коттеджа и, пропустив Китти вперед, шагнул следом. – Но ты ведь только что пришел, – возразила она.

– Я провожу тебя до твоего домика.

– Тебе необязательно…

– Я провожу. – Китти не тронулась с места, тогда Кен сжал ее ладонь.

Луна еще не взошла, все тонуло в темноте, но Китти этого не замечала. Она видела лишь высокого мужчину, который вел ее за руку по дорожке. Оба молчали, и девушка решила, что так даже лучше. Она мечтала вовсе не о разговорах.

На середине пути из кустов послышался шорох, однако Кен даже не поморщился, и Китти сделала вид, будто ничего не слышала.

У дверей домика она повернулась к нему. В его глазах горел тот яростный голодный огонь, что заставлял плавиться ее тело. Китти охватило смешанное чувство радости и горечи: Кен умел подавлять свои желания лучше, чем она.