— Заткнитесь все!

Все разом затыкаются, с патрульным спорить желающих нет. Порванная во множестве мест форма, яростный взгляд и пистолет в руке не предполагают возможности оспорить его руководство. Восстановив тишину, офицер ещё раз оглядывает товарищей по несчастью. Пятнадцать человек, считая его, почти все гражданские, кроме пойманного малолетнего бандита и пожарного. Каждый из пятнадцати выглядит так, будто прямиком из ада, и он сам не исключение.

Прошло чуть больше часа с тех пор, как Бентрал застрелил полицейского-мотоциклиста, остановившего свой байк посреди оживлённой улицы и палившего по людям из МП-5. Затем застрелил бросившегося на него из подворотни старика с залитой кровью грудью и бейсбольной битой в руках, затем застрелил ещё кого-то, затем бежал по горящим улицам, пока не встретил пожарного с фирменным окровавленным топором. Дальше они спасались вместе, подобрав ещё несколько человек, затем задержали малолетнего грабителя, и теперь их маленькая группа отсиживается на каком-то заднем дворе, окружённом со всех сторон высокими кирпичными стенами. Отсюда мало что видно, зато отлично слышно: стрельба, крики, сирена, шум разгорающихся пожаров и стрекот вертолётов — всё то, что стало привычным за последние несколько часов.

— Итак, народ, давайте спокойнее, — переведя дух, патрульный примирительно убирает пистолет. — Мы знаем, что в городе свирепствует странная болезнь, которая заставляет людей нападать друг на друга, атаковать любого, кого они видят. Я думаю, это какой-то вид бешенства. Передаётся зараза через кровь, раненый заражёнными сам становится заражённым, так что…

— Точно, всё как в кино…

— Я же сказал — заткнуться! Заражённых очень много, они повсюду, и болезнь быстро распространяется — это факт. Заражённых можно убить обычной пулей или любым другим оружием — это тоже факт, я проверял.

— Офицер, спасибо, мы немного прояснили факты. А теперь что нам делать? Когда будет помощь? — настороженно спрашивает женщина в деловом костюме.

— Помощи не будет, по крайней мере, в ближайшие часы. Последнее сообщение, которое я слышал перед тем, как накрылось моё радио — приказ полиции оставить свои позиции на юге и в центре города и организованно отходить на северные окраины. Про военных не знаю, я никого не видел.

— Ублюдки, вы бросили нас!

— Я никого не бросил, я здесь, с вами и с оружием в руках! И я буду делать свою работу, буду выводить вас отсюда, больше это делать некому. Помощи не будет, значит, надо выбираться из города самостоятельно. Оставаться здесь нельзя, иначе поджаримся.

— Куда, куда выбираться-то? Повсюду пожары, и этих психов всё больше!

Бентрал достаёт из кармана сложенную карту города и компас-кнопку.

— Через весь город не пройти, значит, надо идти на запад, двигаться к побережью кратчайшим путём. Может быть, на берегу мы найдём лодку и уйдём по воде.

— Офицер, нам не пройти пешком до побережья, никаких шансов, уже пробовали! Мы вышли из нашего офиса группой в тридцать семь человек при пяти вооружённых охранниках, а сюда дошли шестеро! На нас напали целые толпы бешеных, и кроме того, по нам стреляли! Стреляли! Я никуда не пойду!

— Тогда оставайтесь здесь! А остальные вместе со мной отправятся к побережью. Не сможем пройти пешком — найдём машину! Что-нибудь мощное и тяжёлое.

— Вон тот грузовик в гараже, кажется, в порядке. Чего ты там болтаешь?

Пожарный перекидывается парой слов с малолетним бандитом.

— Он говорит, что сможет завести грузовик без ключа, если вы, офицер, снимете с него наручники. Говорит, что хочет ехать с нами.

— Скажи ублюдку, что, если он заведёт грузовик, получит амнистию. Так, что у нас с оружием?

С оружием негусто: глок у патрульного, маленький револьвер, который отобрали у грабителя и передали пожарному, русский автоматический дробовик у одного из гражданских, топор и несколько бейсбольных бит.

— Мужик, сколько у тебя патронов к Сайге?

— Девять. Нет, стоп, уже восемь, я ведь потратил один на углу!

— Плохо, стволов и патронов надо больше. Кто-нибудь знает, есть тут оружейный или охотничий магазин поблизости?

— Есть один, в паре кварталов к западу.

В указанном направлении стрельба особенно сильная. Сквозь шум пожаров доносятся щелчки пистолетов, хлопки дробовиков и автоматные очереди, которые периодически перекрывает раскатистый грохот тяжелого пулемёта.

— Похоже, у них сегодня распродажа. Попробуем заехать туда, нам всё равно по пути. Ждите, сейчас я и этот мелкий пригоним грузовик. Сидеть тихо, не шуметь, не высовываться, но, если к вам попытается приблизиться кто-то раненый, особенно раненный в шею, валите его без промедления. Не подпускайте к себе никого, сейчас может быть смертельно опасен даже ребёнок. Я, как представитель закона, санкционирую это как акт самообороны. Пошли, cabron, будешь угонять машину под надзором полиции!

28. Переход

Границу проходят чисто, их никто не заметил. Или заметил, но не сумел ничего предпринять, чему Анхель не удивлён. Гринго ещё не знают, что именно и где делать, сейчас всё их внимание обращено на город. Там уже вовсю свирепствует эпидемия и полным ходом идёт военная операция, представители государственных служб отчаянно пытаются хоть как-то реагировать на происходящее, не понимая толком, что именно происходит.

В таких условиях не до чёткого выполнения своих рутинных обязанностей по охране границы, именно потому они не встретили никакого сопротивления, американская авиация пока не давала о себе знать. Повезло. Но постоянно везти не будет, Анхель не сомневается. С началом второго этапа охвативший противника коллапс быстро пройдёт, гринго поймут, откуда грозит опасность, и сделают всё, что будет в их силах, чтобы закрыть границу. Радары должны были засечь сотни других нарушителей воздушного пространства. На западных пограничных пунктах прямо сейчас идут бои с применением бронетехники, граница прорвана во множестве мест, и противник наверняка стягивает сюда отовсюду свои ВВС, а также спешно усиливает ПВО. Но в условиях хаоса такие меры потребуют времени, а значит, у него ещё немного будет чистого неба над головой. Надо успеть сделать как можно больше.

Небо действительно над ним, а не вокруг него, как в обычном полёте. Анхель всё так же гонит Гуся над самой поверхностью, едва не касаясь шасси низких кустов, держась русла пересохшей реки. Очень высоко над ним идёт на юг большая формация военных самолётов, кажется, бомбардировщиков.

— Минута!

Гусь набирает полсотни метров, огибает холм с плоской вершиной и выходит на равнину. Впереди отчётливо видна цель — крупная стихийная свалка металлолома, безобразным пятном раскинувшаяся посреди пустыни в конце разбитого просёлка.

— Держись!

Время дорого,