Светка развернулась на каблуках и зашагала к выходу. И вдруг старая железная дверь за ее спиной задрожала от ударов. Кто-то молотил в нее словно тараном. Бах! Бах! Бах! Светка в ужасе оглянулась: дверь сотрясалась, кто-то яростно колотился в нее с той стороны, требуя, чтобы его впустили. Или выпустили.

Вне себя от страха Светка бросилась к железной лестнице и вылетела из подвала в считаные секунды, позабыв выключить свет. Ей казалось, что сердце сейчас выскочит из груди. Лишь оказавшись на улице под яркими лучами солнца, она немного успокоилась, после чего дала себе клятву, что больше никогда в жизни не переступит порог этого проклятого подвала в одиночку.

В назначенное время Сергей Иванович Тюменцев жжддаалл ЛЛеру и Максима на самом дальнем, диком пплляяжжее Нового Ингершама у входа в подземный ккооллллееккттоорр. ВВ глубине отвесной скалы была встроена неприметная бетонная коробка, серая и обшарпанная. Если бы Тюменцев не стоял около нее, близнецы точно прошли бы мимо, не заметив тоннель.

Сергей Иванович был в рабочем комбинезоне и грубых толстых ботинках. Увидев Леру и Максима, он приветливо помахал им рукой. При виде его одежды близнецы переглянулись. Лера пришла в топике и шортах, Максим был в джинсах и футболке.

– Наверное, надо было одеться потеплее? – заволновалась Лера.

– Об этом следовало думать раньше, – усмехнулся Максим. – Сейчас уже поздно.

– А Воронин не с вами? – озабоченно спросил Сергей Иванович.

– Его все еще нет? – удивилась Лера.

– Пока не появлялся, – развел руками профессор. – Я все думаю, стоило ли посвящать его в происходящее?

– Определенно стоило, – сказал Максим. – У него хотя бы пистолет есть!

– С этим не поспоришь, – невесело усмехнулся Тюменцев.

Когда близнецы подошли ближе, из бетонного тоннеля показалась Галина. На ней был облегающий костюм из черной кожи, грудь, живот, плечи и бедра защищали накладки из черной блестящей брони. Маску на этот раз она не надела, но держала в руке уже знакомый Журавлевым складной трезубец. Лера помнила, как ловко она с ним управлялась.

Максим молча подошел к девушке и заключил ее в объятия. Когда они поцеловались, Лера и профессор одновременно отвернулись, почувствовав неловкость.

– Вы взяли карту? – как можно непринужденнее спросила Лера у Сергея Ивановича.

– Да, она у меня с собой. – Он похлопал по карману брюк.

Вскоре появился Алексей Воронин. Он был в старых джинсах, кроссовках и легкой брезентовой куртке с капюшоном. Из-под куртки виднелась пристегнутая к поясу кобура.

– Славно, что вы захватили оружие, – одобрительно сказал ему Тюменцев. – Оно может пригодиться.

– В связи с последними событиями нам пришлось устроить смотр арсенала полицейского участка, – признался Воронин. – Если дойдет до дела, оружия хватит. Михалыч даже откопал где-то древний огнемет и уверяет, что очень хорошо умеет им пользоваться.

– Сейчас нам все пригодится, – сказал Сергей Иванович.

– Только не говорите, что храните у себя незарегистрированное оружие, – хмуро покосился на него полицейский.

– У меня есть отличная коллекция антикварного оружия, – улыбнулся Сергей Иванович. – В основном мечи и копья, но имеются и старинные пистолеты. Когда-нибудь я вам их покажу. Любой исторический музей обзавидуется.

– Очередное нарушение закона, – вздохнул Воронин. – Вы в курсе, что на такое хранение необходимо иметь разрешение?

– Для всего мира я мертв, Алексей. А к чему мертвецу регистрировать свое оружие?

Воронин лишь покачал головой. Галина, наконец оторвавшись от Максима, предложила всем следовать за собой. Войдя в коллектор, они оказались в длинной, круглой бетонной трубе. Профессор сразу достал небольшой фонарик и включил его.

Они двинулись в глубь подземелья и вскоре вошли в небольшой сумрачный зал, где во всей своей красе стоял «Мефисто» на множестве металлических суставчатых лап. Диковинное устройство слабо освещали солнечные лучи, проникающие сквозь небольшое зарешеченное оконце в потолке.

При виде механической многоножки Алексей испытал новое потрясение.

– Теперь я понимаю, о каком монстре говорил Игорь Серегин, – выдохнул он. – А мы-то решили, что ему померещилось в темноте.

– Это тот парень, который погнался за мной, когда я прихватила судовой журнал из апартаментов Бестужева? – уточнила Галина.

– Он самый.

– Он здорово перетрухнул.

– Еще бы, – сказал Воронин, разглядывая железные пластины, покрывающие «Мефисто». – Отлично его понимаю.

Как только он успокоился, его пригласили забраться внутрь.

Профессор сам сел за пульт управления «Мефисто», разложил на приборной панели ксерокопию страницы бортового журнала, на которой Дайомедес изобразил карту тоннелей с отметкой нужного места, затем вывел на небольшой экран схему подземных лабиринтов Нового Ингершама.

– У нас есть лишь точка на карте, – сообщил профессор своим спутникам, пока те занимали свободные места. – Мы прибудем туда на «Мефисто», но точное место придется искать вам самим, – повернулся он к близнецам. – Вы должны прислушаться к своим ощущениям, посох будет звать вас. Не знаю, что вы почувствуете при этом, но просто следуйте зову. А мы последуем за вами. Понятно?

– Нет, – покачал головой Максим. – Но мы постараемся.

Сергей Иванович одобрительно кивнул, нажал несколько переключателей на приборной панели, затем взялся за небольшой штурвал. Галина заняла соседнее кресло и пристегнулась. Послышался нарастающий гул двигателей. Вскоре «Мефисто» пришел в движение, пол под ногами пассажиров завибрировал, и подземное путешествие началось.

Не успели они опомниться, как механический червь уже вгрызся в каменную стену, пробивая себе короткую дорогу в соседний тоннель. Он проломил несколько каменных перегородок, оказался в довольно широком коридоре и двинулся по извилистым подземным тоннелям, освещая себе путь светом прожекторов.

– Я с трудом верю себе, – признался Воронин, трясясь в кресле. – Сказал бы мне кто-нибудь еще недавно, что я буду под землей кататься на огромной механической многоножке, рассмеялся бы этому человеку в лицо!

– Многому я сам до сих пор не верю, – мрачно ответил ему Максим, – хоть и видел это собственными глазами. К примеру, не верю, что сижу рядом с человеком, которому больше ста шестидесяти лет, и он при этом неплохо сохранился.