После недолгих размышлений я решила все же сварить себе новый кофе, а заодно и кости бросить.

Потягивая любимый напиток, я смотрела на выпавшие числа и соображала, что же это может означать: 10+20+27 – «Вас подстерегает опасная пора: ожидают многочисленные трудности и окружают враги».

К многочисленным трудностям мне не привыкать, они меня всегда сначала ожидают, а потом липнут, как репьи к хвосту, стоит только ввязаться в какое-нибудь новое дело. Без трудностей никогда не обходится, и с ними я научилась справляться. Но тут уж ничего не попишешь, надо же как-то зарабатывать себе на хлебушек, а по-другому я зарабатывать не умею. Если б умела – потягивала бы сейчас кофе не здесь, а где-нибудь в уютном офисе. А вот с врагами… С ними сложнее. Кто они, эти люди, сжимающие вокруг меня кольцо?

Я перебрала в памяти всех своих знакомых, с которыми общалась в последние пару месяцев. Затем перешла к тем, кто, не без скромного моего участия, оказался на нарах. Возможно, кто-то из этих типов и лелеет мечту придушить меня собственными руками, но руки коротки – из-за решетки не дотянуться. Может, кости ошиблись? Такое иногда с ними случается.

Рассуждения эти были прерваны трелями стационарного телефонного аппарата, зазвучавшими из комнаты.

Звонила женщина, и голос ее показался мне смутно знакомым.

– Татьяна? – произнесла она, а я соображала, кто это может быть.

– Да. А вы кто?

– Вы меня не знаете. Я родственница Белкиной. Меня зовут Наташа. Мне нужно с вами встретиться.

Наташа? Ни о какой Наташе Валентина мне не рассказывала. Хотя постойте-ка… Может, это та маленькая девочка с фотографии? Дочка погибшего двоюродного брата? Жаль, что я не поинтересовалась у Валентины именами детей. Я спросила:

– Вы дочь брата Белкиной?

После секундной заминки на другом конце провода отчеканили:

– Да, это я. Мне непременно нужно с вами поговорить. Но не по телефону. Давайте встретимся сегодня.

– А откуда вы знаете мой номер?

– Мне его дала Валентина. У меня есть важная информация для вас.

Так и есть, та самая девочка с фотографии, малютка в розовом платьице с пухлыми щечками. Конечно, теперь это уже не щекастая малютка, а, судя по голосу, достаточно взрослая девица. И у этой девицы наверняка есть что мне рассказать. Я почувствовала, как меня охватывает охотничий азарт. Нет, эту свидетельницу никак нельзя упустить!

– Давайте встретимся сегодня, – повторила Наташа. – Потому что завтра, рано утром, меня уже здесь не будет. Я уезжаю.

Я машинально посмотрела в окно, а потом на часы. Сумерки стали совсем густыми, обе стрелки на циферблате, минутная и часовая, слиплись возле десяти. А ведь я обещала заехать к Ольге. И Олега до сих пор нет. Хотя о нем можно не беспокоиться – у него есть ключи.

– Ну так как? – спросила Наташа.

Я сказала:

– Конечно, давайте с вами встретимся. Вам удобно будет в центре? Ну, скажем, возле цирка? В половине одиннадцатого?

Наташе мое предложение не понравилось, она заявила, что живет далеко от центра, а посему подъехать к цирку в означенное время никак не сможет. А тратить деньги на такси глупо, деньги у нее из карманов не вываливаются.

– Сами понимаете, если я и доеду к половине одиннадцатого до вашего цирка, то обратно буду полночи добираться, – обиженно пояснила она.

Тут она права: транспорт в нашем городке по вечерам ходит отвратительно, и после одиннадцати рассчитывать можно только на такси.

– Хорошо, я подъеду к вам, – согласилась я. – Где вы живете?

– У друзей. Не кладите трубку, я сейчас, – попросила она.

Зазвучали приглушенные голоса, один из них был мужским. Мне показалось, что они спорят, но слов было не разобрать. Вероятно, девушка спрашивала у друзей, к которым приехала, адрес.

Потом Наташин голос снова приблизился к микрофону. Жили ее друзья все в том же Трубном районе, к счастью, не на самой окраине. Я записала адрес, сообщила, что буду примерно через час, и положила трубку. Подстегиваемая охотничьим азартом, натянула джинсы и футболку, набросила легкую черную ветровку и сунула ноги в туфли. Потом взяла ключи от машины и вышла из квартиры.

Только внизу, распахнув подъездную дверь, я вспомнила, что не взяла ни мобильника, ни сумочки, которая осталась валяться в кресле. И я совершенно забыла про Ольгу: не позвонила ей, как обещала, и не взяла того, что обещала ей привезти. Возвращаться назад не хотелось – и время позднее, и удачи не будет. Ну, ничего, Олечка потерпит, завезу ее имущество завтра утром.

На улице было уже совсем темно. Черное небо висело совсем низко: кажется, скоро пойдет дождь. Так и есть – крупная капля упала мне на лицо.

Фонарь, освещавший подступы к нашему дому, всегда горел исправно, но сегодня его то ли включить забыли, то ли срок жизни лампочки кончился. Осторожно сойдя со ступенек, ведущих к подъездной двери, я ступила на асфальтовую дорожку, освещенную желтым светом, лившимся из окон первого этажа, и направилась к своей машине. Боковым зрением успела заметить мужчину, возившегося у соседнего автомобиля. Моя «девятка», почувствовав приближение хозяйки, пискнула, на этот раз почему-то не радостно, как обычно, а немного тревожно.

А потом моя голова раскололась на тысячу мелких обломков, и… наступила полная темнота.

Самолет выпустил шасси, опустился на взлетную полосу и быстро покатился по ней, вздрагивая и подпрыгивая. Рядом со мной, на соседнем кресле, сидел Олег и радостно улыбался.

Наш самолет в последний раз подпрыгнул, затрясся и наконец замер. И тут прямо по его стальному корпусу заколотили мощные струи тропического ливня.

Я открыла глаза и посмотрела в иллюминатор, который почему-то оказался прямоугольным. За ним был не нарядный аэропорт экзотической страны, а непроглядный чернильный мрак, прошитый длинными нитями дождя. А потом самолет чихнул, вздрогнул и снова рванул вперед, подрагивая и подпрыгивая.

Тут до меня, наконец, дошло, что никакой это не самолет, а рядом со мной сидит вовсе не Олег. Дело в том, что Олег не имел привычки сопеть, и от него не пахло репчатым луком, смешанным с прокисшим потом и перегаром. Я попыталась повернуть голову, чтобы как следует рассмотреть мужчину. Но шея не ворочалась, а голова была словно свинцом налита.

Тогда я просто скосила глаза и увидела рядом совершенно неизвестного типа. Это был мужичок, одетый в распахнутую кожаную куртку, из которой торчало круглое пивное брюхо, и натянутую до ушей черную вязаную шапку. Лица его было не рассмотреть, потому что он отвернул голову к окну и всматривался в ночной пейзаж, проносившийся мимо автомобиля. Впрочем, смотреть там было уже не на что: и деревья, и дома накрыла плотная стена дождя. Зато шедший от незнакомца аромат перегара чувствовался очень явственно. Автомобиль, так же как и мужик на соседнем кресле, был чужим.