— Грейс, отдыхаешь? — ближе к ночи заглядывает ко мне Артур.

Большое искушение сказать, что да, но совесть берет верх.

— Нет. Сложно отдыхать, когда физически не устала, а голова кипит от эмоций и кучи невыясненных обстоятельств, — отвечаю, поднимаясь на ноги. — Книги, кстати, у тебя неплохие, классическая подборка, даме можно скоротать одинокий вечер, пока ее супруг занят важными делами.

— Полагаю, так и было задумано, не зря это двойные покои, как раз для мужа и жены.

— Раньше здесь жил кто–нибудь до меня?

— Нет, — слишком поспешно отвечает Клемондский.

— Брось, я не из ревности, даже не из простого любопытства, а исключительно ради дела интересуюсь. Ты сказал, скоро приедут родственники, хочу узнать, а не будет ли вместе с ними и, скажем, бывших невест, одобренных родителями?

— Нет, невест не будет. Но матушка вольна приглашать, кого захочет. Ей многие дочки наших соседей импонируют. Вот отцу точно все равно. Он давно отдалился от семьи, оставив все в мое владение.

— Ясно, — киваю, хотя герцог едва ли различает. — Как ты сюда дошел? Глаза прошли?

— Нет, не прошли. Но в своих покоях я ориентируюсь прекрасно. Правда, в светлое время суток было легче различать все на контрасте. Сейчас же мне нужна твоя помощь. Идем в кабинет, — Клемондский протягивает руку.

— Конечно, за этим я и здесь, — кладу ладонь и веду нас двоих к выходу. — Почему твоя мама до сих пор не пришла? Или я пропустила ее визит? Все–таки с сыночком произошло такое, даже мои родители всполошились бы, узнав.

— А обычно их не интересует, что происходит с тобой?

— С тех пор, как я не вышла замуж за соседа, да, не интересует. Кстати, они, конечно, не прям рядом с вами живут, расположены скорее по другую сторону от города, но тоже относительно недалеко. Хотя вряд ли твоя матушка всерьез рассматривала бы их дочь в качестве твоей невестки. Не тот уровень. Но ты увиливаешь от ответа.

— Почему не рассматривала бы? — Артур приподнимает брови. — Это когда я был юным, матушка смотрела лишь наверх, но с тех пор прошло немало времени, она успела заинтересоваться всеми сторонами. В конце коридора направо, — не забывает он координировать наш путь.

— Ого, и что же ей сказали мои родители?

— Что их дочь пропала. Уехала однажды и не вернулась.

Резко останавливаюсь, пытаясь переварить услышанное.

— Серьезно? Не могли придумать что–то получше? Что я учиться поехала, академическими науками увлеклась, к примеру!

— Тшш, не стоит шуметь. Третья дверь справа, и мы на месте, — сжимает мою руку герцог.

Заходим в кабинет, а я все еще в мыслях о собственных родителях.

— Я ведь говорила, не зря я беру чужие имена, не думаю, что твоя мама не узнала фамилию, — произношу расстроено. — Я провалила заказ.

— Ничего ты не провалила, успокойся пожалуйста, — Клемондский подходит к столу и начинает что–то на нем искать на ощупь. — И да, моя мать наверняка вспомнила твоих чопорных родителей, занимающихся хозяйством с такой же гордостью, как и она сама кичится своим происхождением. Но совершенно точно ни в коей мере ее знание не мешает нам.

— А ты был с самого начала в курсе, кто мои родители, и что у меня с ними за отношения, а еще в гости предлагал заехать, — говорю, прищурившись. — Не стыдно? И где мадам Клемондская?

— Она уехала, как мне сказал Эдмонд, пока не возвращалась. Матушка не отчитывается о своих передвижениях. Иди–ка сюда, помоги, пожалуйста. В этом ящике, я его смог наощупь открыть, должны быть банковские расписки и бумага, которая покажется тебе ерундой, наполненной непонятными знаками. Дай мне их, пожалуйста.

— Да, конечно, сейчас, — перевожу свое внимание с мыслей о родителях на содержимое ящика Артура. — Держи. И впрямь символы странные, это для того, чтобы я не разгадала, что здесь написано?

— Не только ты, Грейс, а любой. Не принимай на свой счет, небольшая подстраховка от любопытных. Вот, — он на ощупь ставит подпись на одном из банковских распоряжений, — напиши здесь сумму, которую ты уже получила. Съездим, обналичим. Я обещал, и обещания выполняю.

— Хм, хорошо, — делаю, как он говорит. — Не боишься, что сумму больше укажу?

— Ты нет. Ты честная, даже порой слишком, — хмыкает Клемондский.

— Все–то ты обо мне знаешь, — медленно тяну, — а так сразу не сказала бы.

— Да, знаю я о тебе действительно побольше, чем ты обо мне. Но это лишь показатель того, о чем я тебе уже говорил, нужно тщательнее проверять людей, а не рассчитывать на их честное слово.

— Но с тобой–то точно все хорошо, платишь весьма по–честному, — спорю скорее из упрямства.

— Раз со мной все хорошо, тогда подпишем вместе этот договор с символами? — улыбается Клемондский, указывая на документ с зашифрованными символами. — Он как раз предназначен для меня и моей невесты, эдакое брачное предложение, которое оберегает семейная магия.

Глава 29

Беру бумагу в руки и задумываюсь. Интересно, действительно ли здесь то, о чем говорит герцог? Магией веет, и без сильного дара чувствуется, но это может быть обычная магия сокрытия, сама по себе она не показатель брачных договоренностей. Взять бы, проверить документ, как я с каплями поступила.

— Будешь подписывать? — спрашивает Артур. — Посмотрим, насколько я честен.

Смотрю на него с немым вопросом — он шутит или всерьез?

— Ты меня за дурочку держишь? Кто подписывает неизвестные документы?! Если я не собираю досье на клиентов, это не значит, что я не умею обращаться с бумагами. Да у меня каждый листик учтен! Каждая монетка пересчитана!

— Тшш, я знаю, — герцог кладет мне руку на плечо, немного промахиваясь в первый момент.

— А удобно иметь проблемы со зрением, — смотрю на его запястье, как на врага народа.

— Насчет пользы буду судить позже, а вот глаза отдыхают однозначно. А документ все равно надо подписать.

— С чего это? — подозрительно щурюсь. — Я не настоящая невеста, зачем оно мне?

— Чтобы подстраховаться, выглядеть более настоящей, — разводит руками Клемондский. — Так, исключительно формальность, но она позволит нам с тобой убедительнее играть.

— А потом что? Как разрывать договор? Едва ли ваша семейная магия обрадуется временной самозванке, — произношу логичный аргумент.

— Не такой и временной, ты здесь надолго, забыла? — усмехается Артур.

— Помню. А еще хотелось бы узнать, на сколько