покидать. Она должна бороться со своими чувствами, чтобы защитить себя от того, что произойдет, если она этого не сделает:

— Может, нам больше не стоит встречаться. Я не хочу причинять тебе большей боли, чем уже причинила.

— Я встречусь с тобой. Просто скажи, когда, Джуд. Я сделаю все что надо для этого.

Она понимала его отчаяние и не могла ему отказать, так же, как и не могла отказать себе в этом последнем взгляде, в этом последнем разе рядом с ним. Он скоро возненавидит ее, поэтому она будет наслаждаться тем, что происходит сейчас:

— Завтра? Я могу встретиться с тобой между одиннадцатью и двумя.

— У меня завтра две встречи. Ты можешь приехать вечером? Мы можем приготовить ужин и поговорить.

— Нет, — сказала она, — не могу. — Взволнованная, она пошла назад. — Мне пора уходить, но скоро мы увидимся.

Он шагнул вперед:

— Не уходи. Мы можем поговорить сейчас.

Она подняла руку и коснулась часов:

— Я не могу сейчас. Мне жаль. Мы скоро встретимся.

— Ловлю тебя на слове, Джуд Болер. У меня есть твое имя и номер, — он невинно улыбнулся, а кровь Джуд застыла в ее жилах.

— Нет! — Она внезапно остановилась посреди тротуара и пошла обратно к нему. — Ты не можешь прийти за мной. Обещай мне, что не придешь.

Её быстрая смена настроение вызвала миллион тревожных сигналов. Ему нужно было что-то большее, чем ее постоянные исчезновения, когда он увидит её в следующий раз.

— Хорошо. — Он сказал ей то, что она хотела услышать, но ему было больно делать это.

Он хотел ее увидеть. Это была его Джуд — она повсюду, в сумасшедшей шляпе, скомканной юбке и красных зимних сапогах — и он стоял на месте так чтобы не схватить ее и не затащить внутрь, чтобы поговорить сейчас. Вместо этого он смотрел, как она снова уходит.

В ответ она одарила его легкой знакомой улыбкой, а затем послала ему воздушный поцелуй.

— Скоро, — сказала она. — Я обещаю.

Пока она уходила от него, он понял, на сколько сильно он скучал по ней, скучал по Джуд.

— Вторник, — крикнул он по улице. — Встретимся здесь. Во вторник в полдень.

Она помахала рукой, и даже с расстояния между ними он мог видеть, что жизнь вернулась в ее глаза. Она была яркой. Она была той радугой, о которой она говорила, когда он впервые встретил ее, ожила.

— Я буду здесь, — крикнула она ему перед тем, как завернуть за угол.

Он не мог сдержать улыбку в ответ.

Во вторник Тейлор рано ушел с работы, чтобы вернуться в свою квартиру к полудню.

Он не хотел опаздывать. Он не хотел заставлять ее ждать, поэтому взял такси. Такси подъехало, и он увидел, что Джуд прислонилась к стене и смотрела то в лево, то в право в ожидании него. Она не заметила его прямо перед собой пока не стало слишком поздно. Он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Когда он наклонился снова, чтобы посмотреть ей в глаза, он сказал:

— Ты часто используешь невозможное. Ну я считаю невозможным устоять перед твоими губами. — Он снова поцеловал ее. — Пойдем наверх. — Он схватил ее за руку и повел.

— Нет, Хейзел.

Обернувшись к ней, он спросил, не понимая, почему они остановились:

— Что? Почему нет? Я думал, мы поговорим?

— Давай пойдем куда-то в другое место.

— Почему не ко мне?

— Если я войду в твою квартиру, не знаю, смогу ли уйти.

С игривой ухмылкой он спустил ее шляпу вниз на ее лоб и сказал:

— Я не вижу в этом никакой проблемы.

Джуд покраснела, ее щеки были естественного розового цвета, которого ему не хватало. Наклонившись, он поцеловал ее щеку. Что было частью проблем, так это то, что он что-то с ней делал… он заставляли ее делать то, что не может делать. Не должна больше делать:

— Я пойду, куда ты хочешь, Джуд.

Она огляделась и предложила:

— А как насчет новой галереи?

— Хорошо.

Пока они шли, их пальцы были сплетены. У них были минуты вместе, и они не хотели терять ни одной из них. Тейлор чувствовал себя счастливым, более счастливым, чем за последние несколько недель. Джуд казалась счастливой тоже. Она изо всех сил старалась не смотреть на него, но он ее ловил, когда она то и дело смотрела на него, и ему это нравилось.

Когда они вошли в галерею, она взяла брошюру, сложила ее и сунула в карман. Он последовал за ней, и пока она стояла перед первой постановкой, наклонив голову до упора влево, он наблюдал за ней. Ее длинная шея была красиво изогнута, волосы неровно падали набок, ноги сжаты, а руки сложены за спину. Стоя прямо, она перевернулась и спросила:

— Как тебе?

— Красиво.

Она сморщила нос и посмотрела на него:

— Действительно? А я вот думаю, что это мерзко, — Когда она отошла в сторону, он увидел массу зеленой плесени накрытый компостом, содержащийся в акриловом ящике, — Но ты же знаете старую поговорку: Искусство в глазах смотрящего.

Он начал смеяться, как бы смущаясь:

— Я думал, это красота? Красота в глазах смотрящего?

Размышляя над этим, она пожала плечами и улыбнулась:

— Ну, тогда я понятия не имею. Но Я все еще думаю, что это мерзко.

Он встал, и они бок о бок подошли к следующей инсталляции — серии очень миниатюрных картин, пейзажей. Они стояли очень близко к стене и вглядывались в каждого, двигаясь вокруг друг друга, чтобы увидеть замысловатые детали.

Она толкнула его, и он, пошатываясь, сделал шаг вперед. Смеясь, он вернулся и толкнул ее. Сильнее, чем он хотел. Она столкнулась с очень серьезным — смотрящим человеком, который не хотел, чтобы его отвлекали от искусства. Джуд провела рукой по его руке и ласково сказала:

— Мне очень жаль. я оступилась. — Тебе следовало бы быть аккуратнее, — рявкнул мужчина ей.

Тейлор подошел к ним, придвинул ее к себе и строго сказал:

— Она извинилась. Вы должны быть благодарны, что она побеспокоилась. Он взглянул на Тейлора и пошел прочь: «Жители Нью-Йорка так измучен», — подумал Тейлор Он держал руку на месте и сказал: — У меня мало времени. Мы должны поговорить. — Джуд кивнула, боясь разговора, которого она никогда не хотела. Они молча шли по галерее, держась за руки, смотрели на все что окружало их, кроме друг друга. Наконец они достигли террасы на втором этаже, и, хотя на улице было холодно, они предпочли поговорить там. Она один раз обернулась, подняв руки вверх, прежде чем