Я промолчала, по мне, так этому «пейзажу» лучше подходитдругое наименование, например «катафалк», в моем сознании сочетание красного ичерного цветов прочно ассоциируется с похоронами.

– Ты отвратительно выглядишь, – заорал Сережка.

– На себя посмотри, – справедливо заметила Капа, – может, яне слишком удачно, на твой взгляд, сменила имидж, но, по крайней мере, неисточаю такие миазмы, как ты!

Сережка принялся снимать футболку.

– Ну, Кирилл, погоди, ну ты получишь!

Но он не успел осуществить акт возмездия, потому что вванную, пошатываясь, вошла Ада. Наша Адюся очень милая, есть у нее только двегадкие привычки. Одна – лаять в любое время суток без всякого видимого на топовода. Вторая – идти в ванную и тихо писать там на пол, как только захочется.Зато Аду можно смело оставить возле миски, полной котлет, ни за что не возьмет.Вот и получается, что Муля – воровка, зато тихая и аккуратная, а Адюська –шумная безобразница, но честная.

– Ага, – пробубнил Сережка, влезая в мой халат, – что,мадемуазель, пописать пришли? Не стесняйтесь, можете прямо на моей одеждеустраиваться, хуже ей уже не будет!

Но Адюсе, похоже, было плохо. Покачиваясь, она смотрела нанас бездонными, карими, по-детски беззащитными глазами. Потом икнула…

– Курица! – завопила Лиза. – Глядите, вот она, курица!!!

Я так и села.

– Но Ада никогда не ворует.

– На этот раз поступилась принципами, – вздохнул Сережка, –пойду, убью Кирюху.

С этими словами он исчез. Я подобрала вконец испачканныефутболку со спортивными брюками и засунула их в стиральную машину. Адюша ушла.Муля продолжала тихо сидеть под рукомойником, потом она неожиданно разинулапасть и разразилась коротким громким лаем.

– Знаешь, что она говорит? – поинтересовалась Лиза.

– Догадываюсь, – мрачно буркнула я.

– Мулечка, – засюсюкала Лизавета, – девочка бедненькая,пойдем дам тебе вкусного сыру.

Услыхав про царское угощение, Мульяна успокоилась ипотрусила на кухню.

– Да, – вздохнула Капа, – жизнь несправедлива, один курицусжирает, а другой из-за него получает клизму и много-много соленой воды.

Я молча стала мыть пол. Интересное дело, почему я всегдаоказываюсь самой виноватой?

Где-то около полудня я открыла дверь Надиной квартиры. Оченьудачно оставила ее ключи у себя. Мысль о наследстве не давала мне покоя. УБогдана и его жены не было прямых родственников, но кому-то же должен отойтивесь накопленный капитал? Насколько я знаю, Шевцов был очень аккуратным, дажепедантичным человеком, из тех, кто скрупулезно соблюдает всевозможные правила.Такой индивидуум обязательно должен был составить завещание. Вот я и собираласьпошарить в его письменном столе в поисках нужной бумаги. Конечно, можно былоподождать какое-то время и посмотреть, кто предъявит права на наследство, номеня толкало в спину нетерпение.

Ничего не опасаясь, я распахнула дверь. Совесть моя быласовершенно чиста. Ведь я не собираюсь грабить квартиру, просто брошу одинвзгляд на документы, и все. У аккуратного Богдана небось все разложено постопочкам. Дома у них, естественно, никого нет…

Совершенно спокойно войдя в прихожую, я повесила свою курткурядом с огненно-красной, Надиной, шагнула в кабинет и налетела на весьма полнуюдаму, стоявшую возле письменного стола.

– Вы кто? – одновременно выкрикнули мы и замолчали.

Тетка опомнилась первой.

– Вам кого, девушка?

– Что вы делаете в квартире Киселевой? – возмутилась я. –Кто вас пустил сюда?

– Интересное дело, – подпрыгнула баба, – это ты что делаешьв моей квартире, где ключи взяла?

– Надя дала, – от неожиданности я сказала правду.

– Какая такая Надя?

– Жена Богдана.

– Прежние жильцы, что ли?

– Кто, – совсем удивилась я, – жильцы?

Баба вздохнула, раскрыла сумку и протянула бумагу.

– Гляди.

И показала мне договор купли-продажи. Некая Рафаилова ЖаннаВалентиновна приобрела в собственность апартаменты Нади и Богдана еще в январеэтого года.

– Кто такая Жанна Валентиновна? – только и смоглапролепетать я.

– Это я, – сообщила тетка, – с кем имею дело?

– Евлампия Романова.

– И откуда у вас ключи?

– Надя – моя подруга, – начала я бестолково объяснять, –перед смертью…

– Что? – вскинулась Жанна. – Перед какой смертью?

– Киселева упала из окна.

– Быть того не может! – взвизгнула баба. – Жуть!

– Вы не знали?

– Нет, конечно.

– Тогда почему сегодня пришли?

Жанна вздохнула:

– Мы с мужем с бывшими хозяевами незнакомы, квартирупокупали у агентства. Там предупредили, что въехать можно одиннадцатого марта,якобы продавцы за границу на постоянное местожительство отбывают десятого. Вотя и пришла сюда с утра.

– И вас не удивило, что мебель на месте, вещи?

Жанна пожала плечами:

– Нет, мы так покупали. В агентстве предупредили, чтохозяева желают продать квартиру со всем содержимым. Мы с мужем сюда пришли,посмотрели и согласились.

– Ага, – обрадовалась я, – значит, все-таки вы встречались схозяевами.

– Да нет, нас риелтор привозил.

Не зная что и подумать, я спросила:

– Что за агентство и как фамилия сотрудника, оформлявшегосделку?

– «Московские зори», – ответила Жанна, – вот их рекламнаялистовка, занималась с нами Карбышева Елена Анатольевна. Ну а вы зачем явились?

– Кошку кормить, – ляпнула я.

– Нет тут животных, – удивилась Жанна, – наверное, с собойувезли, а вас не предупредили. Ну, давайте ключи!

Я положила на стол связку.

– Дубликата нет? – деловито поинтересовалась она. – Впрочем,не важно, сегодня же замки поменяю.