Спустя две недели драккар проскользнул через Гибралтарский пролив и вошёл в Средиземное море. С этого момента северяне начали нести круглосуточную вахту. В этих водах корабли, подобные их «Синей акуле», встречали весьма насторожённо. Слава о северных бандитах давно уже опережала их доблесть. В порт Константинополя они вошли ещё через пять дней. Их встретил всё тот же корабль таможенников с тем же чиновником на борту. Увидев знакомые рожи, таможенник мрачно качнул головой и, усмехнувшись, спросил:

— Что, опять ромейские рабы на продажу?

— Нет. На этот раз пушнина, но продавать будем не здесь, — решительно покачал головой Свейн.

— Тогда зачем пришли к нам?

— У нас здесь назначена встреча с нашими соплеменниками. Дождёмся их и отправимся дальше.

— И для кого тогда эта пушнина? — удивился чиновник.

— Для нашего друга в Персии. Персы платят лучше, — дерзко усмехнулся ярл.

— Если у вас есть горностаи, то выгоднее будет предложить их ко двору императора. Это королевский мех, и за него платят золотом.

— Горностай у нас есть, но торговать мы будем в Персии, — решительно отрубил Свейн.

— Тогда, раз вы идёте с товаром, но торговать не собираетесь, вы не можете причаливать к пирсу и должны стоять на рейде. В бухте.

— Но нам нужно закупить продуктов и воды, — возмутился Свейн.

— Вы можете причаливать к берегу только днём, на две свечи. После этого вы снова должны будете вернуться на рейд.

— Две свечи подряд, или время каждый раз складывается? — быстро спросил Вадим.

— А какая разница? — не понял чиновник.

— Большая. Мы можем причалить к берегу, высадить несколько человек, которые пойдут за нужными товарами, и снова отойти. Это займёт меньше времени, чем если корабль будет ждать их у причала, — принялся объяснять Вадим.

Удивлённо посмотрев на него, чиновник растерянно почесал в затылке и нехотя проворчал:

— В уложениях по правилам портовой жизни ничего такого не сказано.

— Вот и хорошо. Значит, так мы и будем делать. Заодно и вы сможете убедиться, что мы ничего с корабля не выгружаем, — с довольным видом усмехнулся Вадим. — А раз мы ничего не выгружаем, значит, и торговые пошлины нам платить не нужно.

— А-а, э-э. Ну да, — скривившись так, словно разжевал лимон, согласился чиновник.

— Прекрасно. Раз так, то не смеем больше задерживать такого занятого человека, — расшаркался Вадим, недвусмысленным жестом указывая ему на борт, у которого стоял корабль таможенников.

В очередной раз скривившись, чиновник молча проследовал к борту и, перебравшись на свой корабль, приказал отваливать. Проводив его недоумённым взглядом, Свейн повернулся к Вадиму и удивлённо спросил:

— Чего это с ним?

— Расстроился, что не нашёл за что содрать с нас мзду, — рассмеялся Вадим. — Но, думаю, нам нужно быть осторожными.

— С чего вдруг? — насторожился Свейн.

— У него глаза загорелись, когда ты признался, что у нас есть шкурки горностая. Как бы император не решил принять их от тебя как знак добрых намерений, в подарок. Заодно прихватив и всё остальное.

— Пусть попробует, — зло оскалившись, прошипел ярл.

— Станешь воевать с целой империей? — иронично усмехнулся Вадим.

— Ты горшки прихватил?

— Конечно.

— Тогда пусть только сунутся, — удовлетворённо кивнул Свейн.

Выбрав местечко поспокойнее, северяне встали на якорь и приготовились к ожиданию. Но едва стемнело, как начались приключения. К драккару сразу с нескольких сторон устремились долблённые из цельных стволов лодки. Услышав лёгкий плеск вёсел, вахтенные тихо разбудили всю команду, и к моменту прибытия посторонних северяне уже были готовы к серьёзной драке.

Но, как оказалось, это были контрабандисты, торговцы опиумом и другие представители имперского дна. Увидев, что северяне встречают их с оружием в руках, пришельцы принялись осторожно выспрашивать, нет ли у них на продажу чего особенного. Услышав, что продавать варвары ничего не собираются, парламентёры так же бесшумно ретировались.

Задумчиво посмотрев им вслед, Вадим задумчиво потеребил свой конский хвост и, вздохнув, пробурчал:

— Похоже, ожидание будет непростым.

— Ты это о чём? — не понял стоявший рядом с ним кормчий.

— О том, что в покое нас не оставят. Сам видишь, не успели прийти, а уже гости заявились.

— Ничего. Завтра уже будем спать спокойно. Сказали же, что нет ничего, — усмехнулся кормчий.

— Эта братия просто так на слово никому не верит. Сегодня толпой заявились, а завтра по одному приползать начнут, — покачал головой Вадим. — Ещё и сами проверить попытаются, есть чего, или вправду пустыми пришли.

— Ну, пусть попробуют, — фыркнул Юрген.

Слова Вадима оказались пророческими. Следующей ночью вахтенные будили экипаж трижды. Даль

ше хуже. Третьеіі ночью вода вокруг драккара просто бурлила. Не успевала одна лодка отойти, как к кораблю подходила другая, и всё начиналось сначала. Устав от такого внимания, Свейн пообещал снести башку первому, кто ещё раз осмелится сунуться к его кораблю.

Но этот ажиотаж не прошёл бесследно и для самих северян. На четвёртый день к драккару пристал корабль таможенной службы, и знакомый уже чиновник, перебравшись на палубу корабля северян, мрачно спросил, с подозрением поглядывая на Свейна:

— Как понимать, что у ваших бортов постоянно крутятся представители местного дна?

— Мы бы и сами хотели это понять, — ответил Вадим вместо капитана.

— Хотите сказать, что приходя сюда, они уходят ни с чем? — скривился чиновник.

Вадиму сразу стало ясно, что он не верит ни одному его слову. Нужно было срочно делать что-то, что заставит его принять сторону северян. Вспомнив, что в своей инспекционной поездке чиновник был так ошарашен их наглостью, что забыл приказать обыскать корабль, Вадим чуть улыбнулся и, пожав плечами, ответил:

— Вы и ваши люди лично обыскали наш корабль и позволили войти в порт. Кроме пушнины, у нас нет ничего, что могло бы заинтересовать этих людей. Так что, если охрана порта избавит нас от такого назойливого внимания, мы будем только рады.

— Вы это серьёзно? — растерялся чиновник.

— Совершенно. Эти отбросы мешают нам спокойно спать. Не хочется, проснувшись однажды, обнаружить, что часовые убиты, а корабль ограблен.

— Мы не можем приставить охрану к каждому кораблю, находящемуся в порту, — нехотя признался чиновник.

— В таком случае, думаю, вы не будете против, если мы вдруг применим самые суровые меры к тем, кто побеспокоит нас ещё раз? — с интересом спросил Вадим.