На лестничную площадку выходили четыре двери. Две были распахнуты настежь, третья – приоткрыта на ширину двух ладоней, четвертая, обитая светло-серым дерматином, – плотно закрыта и даже как будто заперта на врезной замок. Григ внимательно осмотрел запертую дверь. Настолько внимательно, что со стороны могло показаться, будто он ищет следы недавно совершенного преступления. И, видно, чем-то она ему не понравилась. Сталкер даже не стал пытаться ее открыть. Посветив фонариком внутрь одной из открытых квартир, он только головой досадливо качнул и не стал в нее заходить. В другую он зашел, велев журналисту остаться на лестничной площадке. Не было его минуты три. А вернувшись, сталкер без комментариев направился к последней двери. Держа автомат наготове, он ладонью осторожно открыл дверь и посветил внутрь фонариком. Неслышно переступил порог и скрылся в боковой комнате. На этот раз он отсутствовал дольше. Но Василий видел, как мелькал лучик его подствольного фонарика, когда сталкер переходил из одной комнаты в другую.

– Заходи, – сказал Григ, вновь появившись в коридоре.

Василий счастливо улыбнулся – ну наконец-то они в безопасности – и переступил порог.

– Дверь не закрывай, – предупредил сталкер.

Ладно. Хотя сам Василий, несомненно, поступил бы иначе. И не просто закрыл бы дверь, но еще и подпер бы ее чем-нибудь изнутри. Но, если Григ считает, что дверь следует оставить открытой, он спорить не станет. Пусть так и будет.

В коридоре пахло цементной пылью. И еще почему-то сырой землей и гнилым деревом. Василию в голову пришла дурная мысль – наверное, так же пахнет в могиле. Запах не сказать что неприятный, но какой-то отталкивающий.

– В ванную, туалет и на кухню не заходи.

– А что там?

Василий решил, что теперь, когда они в безопасности, можно задавать вопросы.

Григ, видимо, считал иначе.

– Ничего. Но лучше не заходи.

Исчерпывающая информация.

Ну, ладно…

– А если мне в туалет нужно?

– Найди угол.

Григ пошел в самую дальнюю из трех комнат. Василий поплелся за ним.

– Сюда смотри.

Григ осветил фонариком серебристую, поблескивающую лужицу на полу.

– Что это?

– Репей.

– Репей?

В Васином представлении репей выглядел несколько иначе.

– Такой же, только поменьше, я на выходе из лаза посадил.

– Ах вот оно что… Значит, в эту лужицу лучше не наступать?

– На лету схватываешь, – усмехнулся Григ.

Сталкер прошел в глубь комнаты, скинул с плеч ранец и поставил его у стены.

– А что будет, если наступишь?

– Попробуй.

– Да брось ты, Григ, – обиделся Василий. – Ну что, тебе трудно сказать? Я же всего день как в Зоне. Откуда мне про ваши репейники знать?

– Репей – это колония нанороботов, – снизошел-таки до объяснений Григ. – Какой-то особый подвид. Если их не трогать, то они и сидят себе тихо. Но стоит им войти в контакт с каким-нибудь инородным предметом, и они начинают с бешеной скоростью размножаться, превращаясь в мотки колючей проволоки.

Сталкер достал из рюкзака потайной фонарь и поставил его на пол. Фонарь имел круглую форму и сверху был прикрыт широким, направленным вниз рефлектором. Когда Григ включил фонарь, по полу растекся круг света диаметром в полтора метра. При этом со стороны включенный фонарь был совершенно незаметен.

– Ну, в общем, если ты влезешь в репей, то весь порастешь колючкой. Как снаружи, так и изнутри.

– То есть это меня убьет?

– Положительный момент в том, что мучиться ты, скорее всего, будешь недолго. Я видел, как репей убивает механоида.

– А механоида можно убить?

– Убить можно кого угодно. Нужно только постараться.

Окно в комнате было выбито. Да и странно было бы, окажись иначе. Лишь одна оконная створка косо висела на разболтанных петлях. У стены возле окна стоял сервант с полками, усыпанными осколками битой посуды. Напротив него – платяной шкаф с распахнутыми дверцами. Одежда, вернее, то, что от нее осталось, грудой валялась на полу. У третьей стены стоял обугленный каркас сожженного дивана. Рядом с ним – шкаф с открытыми полками и боковыми стойками для музыкальных и видеодисков. Битые коробки и раздавленные диски валялись рядом на полу. А вот аппаратуры, на которой их воспроизводили, не было. Хотя, по идее, она должна была находиться тут же, в шкафу.

– Бомжи поработали, – с умным видом заметил Василий.

Григ даже не глянул в его сторону.

– Здесь кто только не работал.

Сталкер сидел на полу, скрестив ноги и положив руки на колени. Взгляд его был устремлен на лампу. Лицо спокойное, глаза полуприкрыты. Казалось, он пребывал в глубокой задумчивости. Или – в трансе.

Василий прошелся по комнате. Посмотрел на серебристую лужицу. Репей – надо ж придумать такое дурацкое название. Он повернулся к оконному проему. На улице было темно. И не просто темно. Если смотреть из чуть освещенной комнаты, кажется, что оконный проем замазан густой черной смолой. Иллюзия была настолько реальной, что Василий почувствовал царапающую душу необходимость убедиться в том, что это не так. Он сделал шаг к окну и протянул руку.

– Отойди от окна, – ровным, невыразительным голосом произнес сталкер.

– А что? – обернулся парень.

– Забыл правило?

– Извини.

Василий торопливо сделал два шага назад. Черт бы его побрал, сталкера этого, вместе с его правилами. Сначала выполняй приказ, а вопросы – потом. Значит, пришла пора вопросов.

– Теперь можно спросить?

– Ты бы лучше поспал. Завтра целый день идти.

– А сам чего не ложишься?

– Кто-то должен сторожить.

– И сколько суток ты можешь не спать? Двое? Трое?..

– Тебе-то что?

– Да так. – Василий сел напротив сталкера. – Почему к окну нельзя подходить?

– Могут заметить.

– Так за окном же тьма непроглядная.

– Наемники видят в темноте.

– Так мы же не от наемников прячемся, а от святых братьев.

– Тебе не все равно, кто тебя пристрелит?

Василий смутился. В самом деле, глупость сморозил.

– Может, расскажешь о тех, кто за нами гонится?

– Надеюсь, что уже никто.

– Ну а кто же тогда убил Пеккера? Что это за святые братья?

Григ чуть приподнял голову и из-под бровей посмотрел на парня. Не то с интересом, не то насмешливо.

– Ты действительно журналист?