Учить также стрелять из пистолета, показав им меру выстрела, дабы понапрасну не стреляли на дистанции, куда пистолет не доносит…»

Одновременно с боевым «сколачиванием» егерского корпуса генерал-майору Голенищеву-Кутузову приходится выполнять и ответственные поручения Г.А. Потемкина-Таврического. Так, в 1786 году он совместно с полковником Воеводским создает гренадерские батальоны для пяти полков 3-й дивизии, «выбрав людей способных как из прежних, так и вновь приводимых рекрут».

Уже через пять месяцев непосредственный начальник командира корпуса бугских егерей генерал-поручик X. И. Гейкин доложил Потемкину, что «батальоны Екатеринославского, Таврического, Фанагорийского и Киевского гренадерских полков генерал-майором и кавалером Голенищевым-Кутузовым укомплектованы людьми и готовы совместно с Бугским егерским корпусом выступить в поход в Екатеринославское наместничество».

Вновь сформированные войска генерал-фельдмаршал Потемкин-Таврический решил передислоцировать на берег реки Буг. Егерский корпус, оставив в Водолаге только «трудно больных», совершил 135-верстный марш из Константинограда до слободы Каменки, стоящей на берегу Днепра. Переправившись через него на «казенных паромах», егерские батальоны вскоре прибыли на новое место расквартирования.

Их обустройство здесь на зимних квартирах складывалось непросто. Едва ли не самой серьезной проблемой стало «использование воды для питья», которая в Буге и его притоках — реках Ингуле и Грамоклее — оказалась «совсем неудобной». Местные колодцы были немногочисленны и неемки. В результате настойчивых поисков нашли «родничок» с «лучшей водой» — «вкусом приятна и по количеству своему достаточна». Важность находки «родничка» была столь значимой, что корпусной командир сообщил о нем лично Потемкину.

На всех командирских должностях М.И. Голенищева-Кутузова отличала забота о рядовом солдате — его быте, питании, здоровье. В одном из приказов по Бугскому корпусу он отмечает: «В бытность мою недавно во 2-м батальоне и осматривая между протчим батальонный лазарет, нашел оной в таком состоянии, которого довольно не похвалить не могу: чистота и изобилие в белье, в постелях и одеялах, чистота в посуде для квасу и протчего, все сии части в таком совершенстве, что могут служить примером заботливости и человеколюбия».

На берегах Буга шла усиленная боевая подготовка: егеря учатся действовать в рассыпном строю и каре, совершенствуют отдельные навыки. В приказе командир корпуса требует от офицеров: «При обучении баталионов примечать рекомендую следующее:

1. Каре есть нужнейшее построение против… неприятеля; обучать строению оного со всякой скоростью, из фронта, из колонн разного рода, как то: дивизионной, полудивизионной, плутоножной (взводной. — А. Ш.) и четырехрядовой.

2. Обучать маршировать кареем в разные стороны тихим маршем, скорым, а иногда бегом на короткое расстояние, обыкновенным скорым маршем принимать вправо и влево.

3. Пальба плутоножная должна употребляться не только на месте, и во время движения употреблять около карея рассыпную цепь из резерва, ежели возможно…»

М.И. Голенищев-Кутузов постоянно требует приблизить одиночную подготовку стрелков к реальным условиям боевой ситуации. Он вновь и вновь напоминает командирам батальонов и рот: «Не упустить егерей действовать и в россыпи по данным от меня наставлениям, избирать для сего самые неровные места».

Особое значение придавалось обучению егерей стрельбе по цели. Кутузов писал: «Об успехе оной сомневаться не можно, ежели приложить старание и откинуть старинное предупреждение, будто бы российского солдата стрелять цельно выучить не можно».

Егеря усиленно занимаются огневой подготовкой. Корпусной генерал наставляет своих офицеров, говоря, что по числу лучших стрелков «узнать можно годность ротного командира». Когда из тыловых складов доставляется необходимое количество пороха и в батальонах проводятся учебные стрельбы — «пушечные экзерциции», генерал-майор Голенищев-Кутузов лично присутствует на них.

Форсирование боевой подготовки шло не только в бугском егерском корпусе. В течение всего 1786 года посол России в Турции доносил в Санкт-Петербург об усилении в окружении султана сторонников военного реванша по отношению к северному соседу. Президент Военной коллегии генерал-фельдмаршал Г.А. Потемкин в конце года выезжает из столицы на Юг, чтобы на месте принять меры для укрепления государственной границы и предотвращения надвигающейся войны. Вместе с ним отправляется и генерал-аншеф A.B. Суворов, помощь которого Потемкину просто необходима.

В это время императрица Екатерина II задумала провести необычную внешнеполитическую акцию, чтобы продемонстрировать Европе военную и экономическую мощь России: в первой половине 1787 года она предпринимает поездку в южные области империи, которые находились под управлением ее ближайшего помощника в государственных делах и фаворита Григория Потемкина. Государыню сопровождало и большое число иностранцев, осведомлявших своих правителей о делах российских и, разумеется, о состоянии русской армии и флота.

7 января санный поезд императрицы выехал из Царского Села. На всем пути ее следования разыгрывалось действо, поражавшее иностранцев, — всевозможные празднества, фейерверки, парады войск, военные маневры, приемы… Роль режиссера-постановщика взял на себя лично Г.А. Потемкин-Таврический.

Царский поезд прибыл в столицу Екатеринославского наместничества город Кременчуг 30 апреля. Здесь Потемкин продемонстрировал императрице воинские части, сформированные им в последние годы в Новороссии. Высочайшего смотра удостоились шесть легкоконных полков — Сумский, Ахтырский, Изюмский, Харьковский, Павлоградский и Мариупольский, батальоны Екатеринославского гренадерского полка, Екатеринославский кирасирский полк и Бугский егерский корпус.

Одним из главных действующих лиц среди генералитета, собравшегося в Кременчуге, стал М.И. Голенищев-Кутузов. Высочайший смотр явился для него экзаменом на зрелость в ранге военачальника. Шутка ли, проверке подвергался и его родной Мариупольский легкоконный полк, которым он командовал восемь лет, и недавно сформированный им батальон Екатеринославского гренадерского полка, и, наконец, последнее его детище — Бугский егерский корпус.

Собранные в Кременчуге со всей Новороссии войска понравились Екатерине II и произвели сильное впечатление на ее спутников, европейских дипломатов. «Войска, которые здесь, таковы, что даже чужестранные оные хвалят неложно…» — напишет императрица в столицу Н.И. Салтыкову.

В письме из Кременчуга генералу П.Ф. Еропкину государыня отметила: «Здесь я нашла треть прекрасной легкой конницы. Она такова, как, может быть, еще никогда подобной не бывало».

Затем Екатерина II посетила Крым, посмотрела парад кораблей молодого русского Черноморского флота, а на обратном пути остановилась в специально выстроенном армейском полевом лагере под Блакитной. Его устроительством занимался генерал-аншеф Суворов, удостоенной за это монаршей награды — золотой табакерки с вензелем Екатерины II и украшенной бриллиантами. Здесь высочайший смотр был проведен другим пяти легкоконным полкам и еще драгунскому Смоленскому.