Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее руки скользнули по его телу, потянули за теплый свитер. Она просунула их ему под рубашку, чтобы погладить горячую кожу, и он отпрянул с улыбкой на губах.
— Ты говоришь, что тебе не холодно, но твои пальцы заледенели.
— Тогда согрей меня.
Стефано застонал и обнял ее. Его уверенные руки расстегнули молнию на ее пальто, сбросили его с плеч. Прохладный воздух комнаты обжигал, но это было ничто по сравнению со страстью и жаром, которые они излучали вместе. Он прервал поцелуй и встал, протягивая к ней руки. Она вложила свои руки в его, и он помог ей встать. Он подвел ее к узкой кровати и откинул одеяло, потом заколебался.
— Ты уверена, что нам не надо найти место потеплее?
Люси посмотрела в его черные глаза, блестевшие в свете свечей. Она обхватила ладонью его щеку.
— Нет, здесь все идеально.
— Хорошо. Я не уверен, что смогу ждать.
Стефано расстегнул пуговицу на ее джинсах, потом молнию и спустил их с бедер, его руки скользили по ее ногам. Он опустился перед ней на колени и прижался горячими губами к ее животу, потом ниже, его теплое дыхание обдало ее кожу.
— Ты так прекрасна… — пробормотал он, прижимаясь к ее плоти и целуя ее между бедер.
Отодвинув ее нижнее белье в сторону, он позволил своему языку исследовать ее, нежно играя с ней, и она застыла от удовольствия, пока он не остановился. Единственным звуком в комнате было ее тяжелое дыхание.
Он помог ей снять ботинки и джинсы.
Стефано стоял совершенно голый в мягком свете свечей. Освещение глубже запечатлело тени его мускулов, сделав их великолепно очерченными. Люси легла на спину, наслаждаясь совершенством его сильного мужского тела.
Он присоединился к ней на кровати и накрыл их толстым пуховым одеялом. Его руки скользнули под ее топ, чтобы погладить кожу, и она задрожала от удовольствия от его прикосновения. Сладкая боль зародилась глубоко внутри ее.
Стефано расстегнул ее бюстгальтер, и его рука потянулась к груди, поглаживая сосок. Ощущение пронзило ее, как электрический разряд. Его мускулистое тело прижималось к ее. Голова опустилась к ее соску, его язык был гладким и настойчивым, а ее плоть отвечала на его ласки, руки царапали его спину.
Стефано обхватил губами ее сосок и начал сосать, просунув руку между ее бедер. Она была близко. Этот человек воспламенил ее. Возможно, когда-то она думала, что музыка — ее единственная страсть, что игра на скрипке — это для нее все, но Стефано Моретти быстро превращался в опасную одержимость.
Она дрожала под его ласками, не желая перешагивать через восхитительный край без него.
— Ты мне нужен…
— Я твой, — прошептал Стефано, прижимаясь к ее коже, и волна жара пробежала внутри ее от желания. Он не прекращал настойчиво поглаживать ее разгоряченную плоть.
— Войди в меня.
Он замер.
— Все, что ты захочешь и что в моей власти дать тебе, Люси, я дам.
Его прикосновения и его тело могли воспламенить ее, но эти слова… Они говорили не только о сексе или влюбленности. О чем-то большем, чем страсть. Они пронзали ее до самого сердца, и она не могла ни думать, ни даже мечтать о том, что это может означать.
У нее была тайна, и теперь ей казалось почти предательством не рассказать ему об этом. Кто-то мог бы сказать, что это не имеет значения, что скрипка принадлежала ее семье более семидесяти пяти лет, и почему ее должно волновать, откуда она взялась?
Но для нее честность была всем. Она видела, как отсутствие этого у ее отца разрушало все вокруг. Как трусость Виктора означала, что он завел роман тайком, а не разорвал их отношения. Она всегда хотела правды, даже если та была жестокой и причиняла ей боль, заставляла истекать кровью. Это лучше, чем жить в блаженном неведении только для того, чтобы жизнь, какой она ее знала, ускользнула в последнюю минуту.
— Люси… Ты со мной?
Слова Стефано вырвали ее из мрачных раздумий. Она должна была что-то сказать, но его руки снова гладили ее, скользили по коже, и все, чего она жаждала, — это закрыть глаза и отдаться этому ощущению.
Она потянулась к его лицу и провела большим пальцем по его губам, глядя в его тающие темные глаза, которые мерцали золотыми искорками на свету.
— Я здесь.
— Если ты все еще соображаешь, то я плохо ласкаю тебя. — Он схватил ее топ и бюстгальтер и одним махом снял их, бросив на пол. — Так-то лучше. Теперь между нами ничего нет.
Однако это не совсем так. Он заслуживает большего. Он заслуживает правды. Но она не знала, что сказать, когда все, чего она хотела, — это снова раствориться в нем.
— Пожалуйста, Стефано.
Он потянулся к лежащим на полу брюкам. Достал презерватив, затем склонился над ней.
— Ты пришел подготовленным.
Люси раздвинула ноги, наслаждаясь ощущением его между ее бедер. В ожидании наслаждения, которое было так близко, всего, что должно было произойти.
— Я всегда хочу тебя. Это как наваждение.
Стефано припал губами к ее губам, его поцелуй был жестким и настойчивым. Когда их языки соприкоснулись и она снова крепко обхватила его руками, он скользнул в нее. Ее спина выгнулась от удовольствия, когда он вошел глубоко в ее тело.
Она была так близко, даже сейчас. Этот мужчина воспламенил ее, зажег.
Он двигался, и их тела сливались, прекрасная песня их любовных ласк эхом отдавалась вокруг них в маленьком интимном пространстве. Люси крепче обхватила руками его торс. Обвила его ногами. Наслаждаясь ощущением его твердого тела рядом с ней.
То, как они двигались вместе, было чистым инстинктом и врожденным знанием желаний друг друга. Она не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась. Эта потребность пела в ее голове, пока ее тело напрягалось, поднимаясь все выше и выше. Жар нарастал внутри ее, ожидая яркого всплеска удовольствия.
Он бормотал что-то по-английски, что-то по-итальянски. Нежные слова о ее красоте, слова ободрения, рассказы о том, какое удовольствие она ему доставляет. Никто из них не столкнул ее с восхитительного края, по которому она шла, окутанная бесконечным туманом наслаждения.
— Как
