В его словах Серина уловила некоторый подтекст. Что еще он слышал о ее отце? То, что отец был ценителем не только вина, но и женщин?

Отогнав от себя эту циничную мысль, Серина непринужденно произнесла:

— И конечно, все знают: Новая Зеландия производит интересные новые марки вин, которые получают престижные награды на международных конкурсах.

Серина расслабилась, когда они стали говорить на более отвлеченные темы. Острый ум Алекса восхищал ее, и вскоре она стала восхищаться широтой его знаний.

Но в каждом его слове сквозила скрытая, но мощная сексуальность. Серина остро ощущала ее: пристальный взгляд, низкий тембр голоса, гибкие грациозные движения…

Когда они перешли в библиотеку и стали пить кофе, Серина вдруг с ужасом поняла, что в ней медленно закипает возбуждение — и она непроизвольно строит ему глазки!

«Прекрати, достаточно! — скомандовала себе Серина после паузы, которая длилась слишком долго. — Еще немного, и ты попросишь его о поцелуе».

Но ей потребовалось неимоверное усилие, чтобы оторвать себя от старой, но очень удобной кожаной софы, стоявшей возле камина, и слегка охрипшим голосом выдавить из себя:

— Я еще не совсем привыкла к смене часовых поясов. Понимаю, что еще рано ложиться спать, но если я сейчас не пойду в свою комнату, то могу рухнуть прямо здесь и уснуть.

Алекс встал. Его высокая мускулистая фигура кружила ей голову — сильнее, чем вино, которое они выпили перед обедом.

Ужаснувшись тому, что Алекс может догадаться о том, какие чувства охватили ее, Серина уставилась на его надменный подбородок:

— Спасибо тебе за прекрасный ужин и очень приятный вечер.

Но когда, повернувшись, она направилась к двери, сильная рука схватила ее за плечо. Серина замерла на месте. Сердце ее бешено забилось, она открыла рот, чтобы возразить, но затем снова закрыла, повернулась и…

Взгляды их встретились. Алекс смотрел на нее, прищурив глаза, и в них читался такой вызов, что Серина вздрогнула всем телом.

— Скажи мне, что ты хочешь, — промолвил Алекс, раздельно произнося каждое слово.

Сглотнув, Серина кивнула, поразившись тому, насколько она доверяет этому мужчине, которого едва знала.

— Ты ведь знаешь, чего я хочу, — сказала она таким голосом, которым никогда прежде не говорила.

Грудь его вздымалась, он тяжело дышал. Ни о чем не думая, Серина прильнула к нему, и руки его замкнулись вокруг нее.

— Посмотри на меня, — скомандовал он, и голос его был низким и проникновенным.

Серина повиновалась, отбросив остатки сомнения. В его глазах горело пламя желания.

Рот его приоткрылся, приблизился к ее лицу, и язык проник в ее рот. Серина откликнулась на это молчаливое приглашение. Тело ее дрожало от возбуждения, настойчиво требуя удовлетворения, которого она не испытывала никогда в жизни.

Алекс поднял голову. Серина вздохнула, уткнув лицо в его шею, и тихонько прикусила.

— Серина…

Голос его был наполнен страстью, и Серине показалось: он звучит лучше самой прекрасной музыки. Она поцеловала его загорелую кожу в месте укуса, почувствовав солоноватый терпкий вкус и вдохнув неповторимый запах. Дрожь прошла по телу Алекса, и Серина почувствовала подспудную мощь, скрытую мужскую силу, которой так боялась — и вместе с тем жаждала.

— Алекс, — тихо сказала она и прошептала на языке своих предков: — Твой поцелуй украл мою душу…

— Что ты говоришь?

Осознав, на каком языке говорит, Серина похолодела. Неужели она забылась настолько, что уже не владела собой? Потрясенная, она пересилила это безрассудное желание, которое охватило ее, и сдержанно произнесла:

— Это слова из старой монтевельской народной песни. Мне в детстве пела ее няня…

— Переведи мне эти строчки, — сказал Алекс.

Сильные пальцы приподняли ее подбородок. Серина заставила себя взглянуть в его глаза — и была заворожена его властным взглядом.

— В этой песне нет ничего особенного, уверяю тебя. Если убрать музыку, то останутся избитые сентиментальные фразы, которых полно в любой популярной песенке. И я не собираюсь тебе петь!

Она услышала его смех:

— Кажется, только поэты могут понять наши истинные чувства. Но то, что говорилось в твоей старой песенке, — это правда.

Быстро и властно Алекс поцеловал ее.

Оказавшись в плену опасного желания, Серина прижалась к Алексу всем телом, бездумно наслаждаясь его прерывистым дыханием. «Какие бы чувства он ни испытывал, — подумала она, собрав остатки разума, — он не смог скрыть своего влечения ко мне».

Зубы его покусывали ее кожу, повторяя ту эротическую ласку, которую она подарила ему. Серину переполнили невероятные ощущения. В самой глубине души она чувствовала, что была рождена для его прикосновений.

Рождена для этого мужчины?

Паника подступила куда-то к горлу.

Алекс поднял голову. Взгляд его глаз заставил ее замереть, и тогда, подняв руку, он обхватил ее грудь. Серина затрепетала от сладкого предчувствия и закрыла глаза, не в силах вынести накала своих чувств.

Но Алекс скомандовал:

— Смотри на меня!

— Алекс, — пробормотала она, не в силах больше сказать ни слова.

Он снова склонил голову и овладел ее ртом.

Этот поцелуй был настойчивым и властным. На секунду она напряглась, но, когда другая его рука, обхватив ее бедра, еще крепче прижала Серину к себе, она поняла: если не повинуется сейчас зову сердца, то всю последующую жизнь будет жалеть об этом. Не важно, что было и что будет впереди, она хотела Алекса с таким отчаянием, что о сопротивлении было невозможно думать.

Дыхание ее застыло в груди, когда его большой палец стал медленно ласкать соски. Тело Серины словно пронзили тысячи чувственных иголочек. Алекс стал нежно ласкать все ее тело. Серина возбудилась до предела — и вдруг услышала тихий стон. Это стонала она…

Серина замерла в шоке.

Она влюбилась в Алекса! Прекрасно понимая, что он не любит ее…

На бронзовом от загара властном лице Алекса блеснули глаза — как сапфиры в темную ночь. Сердце Серины забилось еще сильнее, когда она увидела последствия своего страстного отклика на его поцелуи. Губы Алекса были припухшими и красными. И верхняя, и нижняя, чувственно изогнутая…

Руки Серины как бы сами собой обхватили его за талию.

— Ты уверена? — опять спросил он.

— Уверена. — Разве это был ее голос, срывающийся от томления?

Должна ли она сказать ему, что все происходящее было новым для нее?

Нервно облизнув губы, Серина пробормотала:

— На самом деле я… я не…