— Я начинаю подозревать, что ты стесняешься меня. — Рассмеявшись, Алекс без всякого смущения сорвал с себя оставшуюся одежду.

Серина заставила себя не закрывать глаза. Обнаженный, он был похож на первобытного воина.

— Я чувствую себя добычей, — пробормотала Серина.

— Но я не пират, — резко сказал он.

— Да. — Она прикоснулась пальцами к его горячей коже, улыбка дрожала на ее губах. — Тебе не надо уверять меня в этом.

Серина считала, что знает о сексе все. Она ведь читала об этом, а также видела множество сексуальных сцен по телевизору и в кино. Но ничто из этого не могло подготовить ее к ласкам Алекса: они стали для нее уникальными.

Склонив голову, он нежно поцеловал ее грудь, а затем обхватил губами розовый сосок. Стон вырвался из ее горла. Повинуясь древнему как мир инстинкту, Серина выгнулась навстречу, как натянутая струна, и Алекс привлек ее к себе. Закрыв глаза, Серина полностью сдалась ему.

Она окунулась в чувственный мир — и стала наслаждаться его прикосновениями, вкусом его кожи, тонким эротическим запахом, исходящим от их сплетенных тел, видом загорелой руки на своем белом теле, его дыханием…

Возбуждение внутри ее росло и росло, сначала медленно, а затем так быстро, что дыхание ее стало таким же учащенным, как у Алекса. Когда он нащупал ямку на ее животе и облизал языком ее пупок, она вскрикнула от острого сладостного ощущения. Тело ее свела судорога, и Серина теснее прижалась к нему.

— А… тебе нравится это, — прошептал Алекс и дотронулся до бугорка, который жаждал его прикосновений.

И вновь реакция Серины была инстинктивной — она дернулась, прижавшись к его нежным пальцам, безмолвно умоляя Алекса о чем-то, чего еще не знала…

— Ты этого хочешь? — спросил он, проникнув пальцем в ее лоно, и это оказало на нее магическое воздействие.

Серина глотнула воздуха, изогнувшись в экстазе, и тело ее захлестнули волны почти невыносимого наслаждения. Она чуть не зарыдала в тот момент, когда возбуждение, достигнув самой высшей точки, взорвало ее тело, освободив от крайнего напряжения.

Постепенно расслабившись, она чувствовала небывалое ощущение наполненности и насыщения.

Руки Алекса обнимали ее, и Серина испытывала небывалое ощущение полной безопасности. Он обнимал ее, пока она немного не пришла в себя, и только тогда встал с кровати. Серина, открыв глаза, снова быстро закрыла их, когда поняла, что он вытаскивает что-то из кармана брюк.

Дрожь охватила ее.

«Если у нас больше ничего не будет, кроме этого, — подумала она, — то все равно я очень благодарна ему». Но ей все-таки хотелось большего. Она жаждала, чтобы Алекс полностью овладел ее телом, вошел в нее, а она отдала бы ему все, что у нее есть, — всю себя.

Матрас мягко прогнулся рядом с ней под весом Алекса, и Серина, повернувшись, протянула к нему руки. Теперь она была уверена в себе, и все страхи остались позади. Он стал целовать ее — сначала медленно и нежно, а затем все более страстно, и она с жаром отвечала на его поцелуи.

Почувствовав уверенность в себе, Серина стала гладить его грудь и плоский живот.

Но когда рука ее опустилась слишком низко, Алекс сдавленно сказал:

— Не сейчас, Серина, — пока ты еще не получила всего, что я хочу тебе дать. Я не выдержу…

Она убрала свою руку, которую Алекс положил себе на грудь.

— В следующий раз ты можешь делать со мной что хочешь, но сейчас это будет означать конец.

— Мы не хотим этого. — Ее голос, грудной и соблазнительный, поразил ее.

Алекс навис над ней.

— Нет, — прорычал он. Не сводя глаз с ее лица, он опустился на Серину и одним сильным толчком вошел в нее.

Тело Серины напряглось от такого вторжения. Брови Алекса сдвинулись, и она поняла, что он готов отступить.

— Нет! — взмолилась она, вцепившись в его плечи.

Усилием воли она заставила расслабиться внутренние мышцы, о существовании которых до сих пор не подозревала.

К ее невыразимой радости, она снова почувствовала возбуждение, охватившее ее горячей волной. На этот раз Алекс вошел в нее намного легче и, не почувствовав сопротивления, проник еще глубже, а затем еще глубже… Каждое его движение было требованием, которому она не могла сопротивляться.

Серина все больше возбуждалась, испытывая необыкновенное наслаждение, которое вело ее к экстазу. И когда она достигла его, она испытала такой сильный восторг, что чуть не потеряла разум. И только тогда Алекс дал волю своему желанию.

Восхищенная и завороженная, Серина смотрела на то, как он откинул голову. Алекс испытывал такое же наслаждение, которое только что испытала она, и самоконтроль, который, казалось, был врожденным его свойством, в этот миг совершенно оставил его.

А затем, когда все было кончено, он осторожно вышел из нее.

— Нет, — сказала она, едва шевеля губами, но решительно не желая отпускать его.

Алекс взглянул на нее сверху вниз, огоньки померкли в его глазах, но затем снова вспыхнули, когда он всем телом опустился на нее.

Счастливая, как никогда в своей жизни, и в то же время остро ощущая эфемерность этого счастья, Серина наслаждалась его телом и ласками, пока глаза ее не стали слипаться.

Она даже не заметила, когда Алекс лег рядом и обнял ее.

— Теперь спи, — сказал Алекс.

Положив голову на сильное плечо, Серина еще раз взглянула в его лицо, а затем в изнеможении погрузилась в сон.

Проснувшись, Серина потянулась и почувствовала приятную боль в мышцах. Она была одна — Алекс ушел. На улице уже рассвело, птицы весело распевали в саду.

«Алекс говорил, что птицы здесь очень красиво поют на рассвете», — мечтательно подумала она.

В какой-то степени она была рада, что Алекс ушел. Ей нужно было побыть одной — справиться со своими эмоциями.

Но сконцентрироваться ей так и не удалось — мысли все время возвращались к прошедшей ночи. Через некоторое время Серина сдалась и просто позволила себе окунуться в тепло чувственных ощущений. Она даже представить себе не могла, что занятие любовью требует такого… такого предельного накала чувств.

Алекс был то нежным, то резким, но неизменно страстным. Прежде она гадала о том, как он себя поведет, если на время избавится от своего обычного самоконтроля.

Теперь она знала.

Самообладание Алекса было его врожденным свойством. Таким же, как голубые глаза, квадратный подбородок, глубокий низкий голос. И его походка, и нежность рук, прикасающихся к ее коже, и тонкий мужской запах, от которого у нее кружилась голова…

И он никогда не позволял себе терять самоконтроль.