И то, что глаза его всякий раз с удовольствием останавливались на мисс Нисе Литл, ничуть не расходилось с этими планами. Не расходилось ни капельки.

— Это похоже на сбор яиц на Пасху, — обратился Хэнк к девочкам, войдя в курятник. — Только эти яйца не шоколадные, а самые настоящие. Они теплые, их надо брать аккуратно, чтобы не разбить. — Порывшись, он выудил один экземпляр и поднял повыше.

Наградой ему была лукавая улыбка Нисы.

— Точь-в-точь как я достаю из холодильника. Только намного интереснее.

Довольно хмыкнув, он поднял на руки Ребекку, которая немедленно выхватила у него яйцо.

— А почему та курица заперта в клетке одна? — захотела знать Карли.

— Это наседка, она насиживает яйца, из которых потом вылупятся цыплята.

— Я хочу посмотреть! — завертелась у него на руках Ребекка.

На лице Карли отразилось беспокойство.

— Мисс Ниса, а когда вылупятся цыплята, мы еще здесь будем?

— Обязательно! — Обогрев Карли успокаивающим взглядом, Ниса потянулась за висевшей на стропилах корзинкой.

Хэнк внезапно понял, что эти ребятишки, должно быть, считали постоянные перемены в своей жизни чем-то неизбежным — ведь их судьба целиком зависела от решений других людей. Хотя эти пятеро и не были ему родней, в нем уже заговорил инстинкт покровителя и защитника.

Ниса помогала девочкам собирать яйца. Зрелище было необычное. Хэнк не привык быть окруженным женщинами. Его окружали Вилли, Такер и Реба, на которую он давно смотрел как на парня своей команды.

— А сколько сладких булочек выйдет из этого? — Карли подняла наполненную яйцами корзинку.

— Достаточно для того, чтобы у тебя разболелся живот. — Хэнк был рад видеть, как у Карли пробуждается интерес к жизни.

— Как вы думаете, мисс Реба может научить нас печь такие булочки?

— Давайте отнесем ей корзинку и спросим.

— И Хэнк будет учиться?

На лице Хэнка была написана искренняя готовность.

— Нет, — ответила Ниса. — Я думаю, к следующему вторнику мы уже будем хорошо ориентироваться на ранчо, так что Хэнк, Вилли и Такер смогут вернуться к своим повседневным обязанностям.

— Ну, не знаю… — с ленивой улыбочкой возразил Хэнк. — Сладкие булочки мисс Ребы уже давно волнуют мое воображение.

Ребекка рассмеялась и, взявшись одной рукой за ручку корзинки, другой потянула за собой Хэнка. Из всех детей она легче других привыкала к жизни в «Соснах».

Ниса не раз думала над усыновлением Хэдвеев. Однако знала, что ее финансовое положение не позволит взять на воспитание всех пятерых.

Клэр же никак не могла взять в толк, почему Ниса не перестанет травить себе душу и не изберет другой вид деятельности — подальше от детей. Но у Клэр был добрый и любящий Роберт. Ей не довелось испытать чувство собственной неполноценности оттого, что ее муж не смог простить ей ее бесплодия. Ее никогда не бросали оттого, что она биологически ущербна. А с Нисой случилось именно это. И, не обретя счастья в браке, она полностью посвятила себя невостребованным детям. Даже если она и решится уехать из наполненного детворой Холи-Маунта, все равно никогда не оставит Хэдвеев.

Двое взрослых с двумя девочками шагали мимо паддока, где Такер обучал Томаса обращению с мулом Джизмо. Подходя к дому, Ниса услышала чарующие звуки: два голоса, женский и детский, сливаясь в гармонии, выводили мотив народной песенки. Увидев сестренок и Хэдвеев, Нелл резко оборвала пение.

— Это было чудесно, — воскликнула Ниса. — Я не знала, что ты так хорошо поешь, Нелл.

— У нее красивый голос, — подтвердила Реба. — Работать с ней — одно удовольствие.

— А мы принесли яйца! — объявила Ребекка.

— Мы бы хотели научиться печь сладкие булочки, — вторила Карли.

— А я готов облизывать ложки. — Хэнк подмигнул Нисе.

Бог мой, да этот человек мог бы завоевать сердце любой женщины!

— Мы можем начать хоть сейчас! — ответила Реба с улыбкой.

— Давайте! — в один голос воскликнули девочки.

— А как же огород?

— Я хочу остаться в огороде, — передумала Нелл.

— А овцы? — спросил Хэнк.

— Не знаешь, что и выбрать, — приуныла Карли.

Хэнк ласково потрепал ее по голове.

— Тогда вам придется приезжать снова и снова, пока все не испробуете.

Три девочки обменялись полными надежды взглядами.

Хэнк помахал ножницами.

— Тогда — на стрижку!

— На стрижку!

Стрижка овец прошла успешно. Хэдвеи устали и проголодались, но при этом все они, даже Мартин, чувствовали явное удовлетворение, когда вся команда ранчо, кроме Ребы, собралась во дворе у водопроводного крана. Настал полуденный перерыв.

Ниса радовалась, наблюдая, как замечательно обращался с детьми Хэнк. Он делал это так же ловко, как управлялся со всеми работами на ранчо. И еще — ее подкупала та искренняя симпатия, которой он окрашивал каждое слово и каждый взгляд, обращенные к ней.

— Я вот подумываю повесить качели в дверях сарая, — обронил Хэнк, отворачивая кран. — А вы, ребята, могли бы помочь мне в этом.

Дети обменялись загоревшимися взглядами. Все, кроме Мартина.

— А они не будут загораживать проход? — спросила Нелл.

— Не-ет, — отозвался Хэнк, плеща себе в лицо водой. — Когда мы с братьями были маленькими, у нас были такие качели. — Он весело улыбнулся девочке. — Вдобавок взрослые, посиживая в кресле на веранде, могут приглядывать за детьми.

И в этом был весь Хэнк. Он давал детям сладостную и столь необходимую свободу, но никогда не забывал, что взрослые за них в ответе. Из него действительно когда-нибудь получится прекрасный отец. Как жаль, что не ей суждено быть его женой…

— Ну ладно, давайте пересчитаемся, — скомандовал он, покуда дети плескались, возились и шумели. — Поднимите-ка головы!

— А где Ребекка? — спросила Ниса. — Она только что была возле меня.

Все оглянулись, но Ребекки нигде не было видно.

— Наверно, побежала к Ребе, посмотреть, готов ли обед, — предположил Вилли. — Пойду проверю.

— Только смотри, пока проверяешь, не съешь банановый пудинг, — подмигнув детям, крикнул Хэнк, раздавая полотенца.

Его беззаботный тон не обманул Нису. Во взгляде, которым он незаметно окинул двор, сквозило беспокойство.

Очень скоро из парадной двери высунулась голова Вилли.

— Реба пошла проверить, не собирает ли она цветы в саду. Я побегу на пастбище — может, она с овцами.

— Ребекка!!! — не своим голосом закричал Мартин, озираясь по сторонам.