– Ты все делаешь правильно, – сказала Джин-ни. – Ты ни в чем не виноват. Ты не такой, как он. И ему не сломать тебя, понимаешь? Ты сильнее его. И всегда был. Думаю, он тоже это знает.

У Роберта загорелись глаза, он отчаянно хотел верить тому, что сказала Джинни. Но если бы он был действительно настолько сильным, он смог бы защитить свою мать. А он пока не сумел этого сделать.

Джинни слезла с его колен, взяла за руку и повела обратно в спальню. Она раздела его и стянула свое платье через голову. Роберт надеялся, что она снимет и белье, но она вместо этого сняла покрывало с постели и нырнула под простыни, потянув его за собой. Он не сопротивлялся. Он не мог. Что бы она ни делала, он был готов следовать за ней. Он нуждался в ней. Поэтому он лег рядом и позволил ей положить голову на его плечо.

– Я не могу остаться, чтобы увидеть звезды. Не сегодня, – пробормотала она. Он чувствовал ее дыхание на своей груди. – Я должна вернуться к Мелиссе.

Внутри у него поднялась волна раздражения – Уайетты не любили, когда им перечат, – но он заставил себя сказать:

– Конечно.

Как ни странно, он хотел, чтобы она осталась. Наверное, потому, что она придвинулась ближе к нему, и их ноги переплелись. Роберту это нравилось. Даже очень.

– Но…

– Что?

Что-то теплое и мягкое прижалось к его груди. Ее губы.

– Я не хочу, чтобы ты шел к нему один.

Роберт уже собирался спросить, о чем она говорит, потому что и представить себе не мог, что кто-то по своей воле готов отправиться на встречу с Лэндоном Уайеттом, когда Джинни добавила:

– Можно я пойду с тобой?

Вестей от Роберта не было уже три дня, с тех самых пор, как он проводил ее до дому, поцеловал ей руку и уехал.

Но Джинни знала, что он созванивается и с Майей, и с Роной.

Майя то и дело говорила что-то вроде:

– Доктор Уайетт сказал, что вам нужно побольше бывать на свежем воздухе, поэтому давайте я вам покажу, как пользоваться этой коляской.

А Рона:

– Доктор Уайетт спрашивал меня, нравится ли вам филиппинская кухня. Я могу готовить и другие кушанья, просто заказывайте!

Как будто кто-то в здравом уме мог отказаться от тех божественных национальных блюд, которые Рона готовила, когда раз в два дня приходила заняться уборкой и стиркой. Они даже на следующий день были невероятно вкусными. А в остальное время Джинни заказывала им с Майей пиццу и пиво.

Но ее саму Роберт не спрашивал, много ли они гуляют с Мелиссой и нравится ли ей стряпня Роны. Он не звонил ей, а ее эсэмэска с благодарностью за прекрасно проведенное время осталась без ответа. И это пугало Джинни. Она знала, что он был очень занят: больница и подготовка побега матери. Она гнала от себя мысль, что Роберт может избегать ее. Просто он вообще был необщительным человеком и не мог измениться за один день. Она надеялась, что он просто не знает, как теперь вести себя с ней, и потому молчит. Но прошел один день, второй, и она начала беспокоиться, что Роберт вообще решил прервать с ней отношения. Но она на это не согласна.

Поэтому она написала ему снова:

«Во сколько в субботу?»

И Роберт сразу ответил:

«Нет».

«Да. Я пойду с тобой».

«Не пойдешь. Это небезопасно».

«Вот именно. Поэтому я не хочу, чтобы ты был там один. Тебе нужен кто-то на подхвате».

«Нет. Я не могу так рисковать».

Джинни улыбнулась и посмотрела на Мелиссу. Малышка спала. В доме было тихо – Майя ушла, а Рона будет только завтра. Джинни с Мелиссой были одни.

Неделю назад эта ситуация вызвала бы у Джин-ни панику, а сейчас? Мирный семейный вечер. Она до сих пор не очень представляла, как справится с девочкой, когда Роберт распустит всю ее свиту, но, по крайней мере, она хоть представляет теперь, как ухаживать за ребенком. Сейчас у Мелиссы было правильное питание, она хорошо спала, так что пока все в порядке.

«И я не могу так рисковать», – написала она.

«Ты не идешь. Конец дискуссии».

«Тогда я просто приду на прием».

«Нет».

Джинни тихо хихикнула. Она почти слышала его раздраженный голос, видела, как сердито он смотрит на телефон. Что ж, пусть привыкает, что, хотя он со своими деньгами и связями может заставить кого угодно делать что угодно, одно исключение все-таки есть.

«Я пробираюсь на вечеринки и в клубы с 14 лет. Я и на ваш прием легко проберусь. Явлюсь в своем желтом платье и буду громкой и нахальной. Поверь, я это умею».

«Нет».

«Ты не можешь меня остановить, поэтому возьми меня с собой. Тогда ты сможешь следить за мной. А то кто знает, что я там натворю. Могу наступить на ногу кандидата или случайно пролить красное вино на его лицо».

«О боже!»

«Съел?»

Роберт не ответил на этот нахальный выпад, но Джинни это не беспокоило. Мелисса уютно чмокала во сне, розовенькая, довольная малышка. Сегодня ей было уже семнадцать дней. Уже десять дней прошло с тех пор, как умерла Николь, девять дней – с тех пор, как Джинни принесла ребенка домой, и восемь – как звездочка послала ей Роберта. Сегодня был первый день, когда Майя не осталась на ночь.

Когда Джинни в следующий раз поедет к Роберту (если он ее еще пригласит, конечно), то не уйдет до тех пор, пока не увидит звездное небо над озером.

Она вдруг представила себе, как Николь садится рядом с ней на диван, закатывает глаза и говорит: «Вечно ты бежишь впереди паровоза!»

Сестра всегда упрекала Джинни, что она слишком спешит, ввязывается в разные истории, не подумав.

«Ты – воплощенная проблема, – говорила она. – А подобное притягивает подобное».

Когда Джинни была маленькой девочкой, Николь просто дразнила сестру, а иногда и подставляла ее – например, кидала запачканный свитер Джинни под кровать, а потом обвиняла ее, что она взяла ее вещь без спроса.

«Ты – воплощенная проблема, Джинни!»

Но после того как умерла их мать и десятилетняя Джинни осталась на руках у сестры, которой едва минуло семнадцать, эта фраза стала звучать по-другому. Теперь Джинни понимала, какой страх был заключен в ней. Тот самый страх, который заставил Джинни говорить со звездами.

Когда Джинни подросла, проблем стало еще больше: вечеринки, мальчики, выпивка. Они обе вздохнули с облегчением, когда Джинни собрала чемодан и ушла.

Потом, когда они примирились, когда Николь решила, что ей обязательно нужна семья, какой бы она ни была, она снова повторяла эти слова. Но теперь она говорила их почти с нежностью.

Она говорила: «Джинни, ты – воплощенная проблема», но Джинни слышала, что на самом деле стояло за этими словами: «Прости меня. Я рада, что ты со мной. Я люблю тебя».