Справа мир затмевала громада опоры верхнего моста.

Из города, снизу, эти осадные мосты казались деликатнее радуг; отсюда арки и опоры выглядели утесами мокрого белого камня, слишком огромными для восприятия.

Да вся штука выглядела непотребно огромной.

Я постарался напомнить себе, что не особо учен. В материаловедении я понимал чуть больше чем ничего. Возможно, гранит и белый известняк действительно могут выдержать давление крепости пятнадцати сотен футов высотой. Возможно, выдержат и тяжесть мостов в пару сотен ярдов длиной. Не упоминая уже об адовом количестве миллионов тонн воды и сколько там в ней внутреннего давления. Может, Маэл'Кот всего лишь понимал в инженерии чуть больше прочих инженеров. Любого мира. И века.

А может, это была магия.

Может, магия, не склонная к истощению. Особенно сейчас, когда я был чертовски близко и высоко на чертовой штуке.

Маркхем провел меня вдоль стены утеса к комендатуре, встроенной в основание одной из опор. Как всякое официальное здание хриллианцев, она была безупречна: прямые белые линии и четкие белые углы, годные и для дворца, и для бункера. В первой комнате была организована линия столов, за которыми организованные писари организованно делали пометки о содержимом каждой вагонетки, что организованно перемещалась вверх или вниз. Далее виднелись входы в стандартные бюрократические конторы, персонал коих отличался лишь степенью короткости солдатских стрижек и размерами солнечных корон Хрила на мундирах.

- Я размещаюсь в этой конторе, - сказал Маркхем, и персонал исчез без звука, собрав бумаги и карандаши. На нас даже не поглядели. Ни на него, ни на меня. И меж собой не переглянулись.

- Они не спрашивают, почему? И кто я? Не спрашивают даже, скоро ли возвращаться?

- Знать - не их забота.

Дверь закрылась. Рыцарь подошел к задней стене, блестевшей тем же белым камнем сияющего Шпиля - возможно, это и была облицовка опоры. Провел ладонью на глади камня длинную изогнутую линию, с какой-то даже нежностью.

Сказал: - Фин-илл тин Пинеш, - и закатный свет вокруг руки приобрел синеватый оттенок, истекавший из вытянутых пальцев. Прямоугольная секция растаяла в темноте. Оттуда донесся подземный грохот, низкий, почти инфразвук: долгое нескончаемое землетрясение в абсолютном мраке. Это моя река неслась мимо нас.

О, ради всего дрянного. - Что это, шутка?

- Прошу за мной. - Маркхем шагнул и был проглочен ночью.

Я сощурился, глядя во мрак. - Кто я, треклятый нетопырь? Как насчет лампы?

- Путь прям и чист, нет опасности ни для головы, ни под ногами. - Голос Маркхема отразил все терпение камня вокруг нас. - Если желаете, я понесу вас.

В голове было так дурно, что я ощутил позыв согласиться с предложением ублюдка. Но лишь вздохнул. - Вам говорили, что вы классный парень?

- Нет.

- Не без причины, - сказал я и шагнул в окутанный ночью ход. Едва я оказался внутри, панель захлопнулась за спиной и стало темно как в гробу.

Меня снова унесло назад. Шагая вдоль гладкой каменной стены в полнейшей черноте, левая рука касалась ледяной мороси (и я надеялся, что это лишь роса на камне), я оказался на двадцать пять лет моложе, я шел из холодного спокойствия полночи в вопящую кровавую зарю...

Я словно чувствовал стальные пружины мышц Марады под бархатной кожей бедра. Снова ощущал свою кровь на ее руках, ее язык между своих губ...

Когда-то после еще одна панель открылась к свету ламп. Маркхем отступил в сторону, позволив мне пройти первым.

То была первая комната Пуртинова Брода, в которой не пахло мылом. И первое сооружение хриллианцев, в котором не было белого цвета. Как бы термы в римском стиле, облицованные бурой терракотой - длинный бассейн с закругленными краями спокойно лежал у прохода, далее была лестница с низкими ступенями. Ступени уводили вниз, становясь невидимыми в ржавой полутьме. Пахло здесь чем-то затхлым и старым - слишком старым для здания, выстроенного менее двадцати лет назад - густо воняло плесенью и гнилью, горелым маслом и отходами из лавки мясника.

Я спустился на три ступени, прошел по узкому краю вдоль бассейна. Свет в комнате создавали лампы на цепях, окон не было. В стену были вбиты крючки для одежды, первые три с полотенцами, остальные пустые. Виднелись рядом подставки для доспехов, пустые кроме одной, но на ней были не стальные пластины, а обычная одежда - туника, штаны, вроде бы из необработанного шелка.

Маркхем встал посреди прохода. - Это Лавидхерриксий. Отсюда, - сказал он, едва видимый в тусклом свете, - вы пойдете один.

Я пожал плечами и повернулся к следующей лестнице.

- Нет, - сказал сзади Маркхем. - Вы близитесь к Пурификапексу Владыки Отваги.

Я оглянулся через плечо. Благочестивый лорд указал на бассейн.

- Ох, да ладно.

- Можете раздеться здесь, повесить одежду. Новую найдете на той стороне.

- Что я должен, плавать? В этом?

- Верно.

- Вы чокнутые, как летучие мыши.

- Следы Трусости и Соглашательства следует смыть с вас прежде, чем вы сможете идти дальше. - Настоятельный тон был ясен. - Вы должны стать Чистым.

- Так легко стать чистым? За член меня тянете? Тут воняет, как... - Я пригляделся и заметил на противоположной вогнутой стене одежду, тоже не белую: одежда была терракотово-бурой. Как и плитки. Как и ржавая на вид вода бассейна.

Запах помоев из лавки мясника вдруг стал мне ясен.

- Ох, ради всего дрянного! - В голове загудело. Я потер глаза. - Припоминаю из аббатского обучения... проклятые хриллианцы освящены Кровью Героев... вот дерьмо, я считал это метафорой...

- Фримен, Поборник ждет.

Долгое мгновение я смотрел на воду. Вообразил, как погружаю туда один палец ноги. В животе забурлило.

Я повернулся к двери. - Передайте Поборнику, я признателен и весьма благодарен за Исцеление и тур по окрестностям, но это последняя траханная капля, и я сейчас вылечу отсюда как...

Я резко замолчал. Дверной проход был заполнен хриллианцем. Хриллианец сказал: - Нет.

- Маркхем, отойдите с дороги.

- Можете предпринять попытку отодвинуть меня.

- Я говорю, что не стану...

- А я говорю вам, Фримен Шейд, что станете.

Во взоре Благочестивого Лорда плескалась холодная возможность.

- Вы каждому предлагаете эту дерьмовую шуточку, "искупайся-ка-в-крови"? Или это нечто особенное для меня?

В глазах Маркхема мелькнуло что-то необычное, то, чего я прежде не видел. Холод и жар воедино. Что-то гневное, испуганное. Раненое.

Опасное.

- Драть меня. - Я вдруг стал дышать с трудом. - Сюда может прийти не "каждый"? Так? Этот подъем по Аду вместо лифта внутри Шпиля, тайный проход, без объяснений и так далее. Вот почему никто еще не забежал сюда с воплем: "не-хриллианец оскверняет Наш Священный Ловихериссысюда" или как там. Вы никогда не проделывали такого прежде...