сперва дверь спальни, затем входная, а затем и дверь ванной по очереди с грохотом захлопнулись за ней.

Алек с силой шлепнул себя по лбу основанием ладони.

Вивьен вернулась, отрезав большую часть волос, невольно сделав себя еще привлекательнее для него.

Эта гравировка оставалась загадкой, и Алек мучился ее значением годами.

А теперь, четыре года спустя, это сокровенное знание о часах стало известным всему магазину и по меньшей мере трем американским гражданкам и уберегло Вивьен от тюрьмы.

Глава одиннадцатая

Правило № 15

Весь персонал должен отдыхать в День Господень и все государственные праздники, указанные в Акте о Банковских выходных 1871 года.

После переезда в Лондон Эви Стоун пристрастилась к тому, чтобы проводить воскресенья в Британском музее.

Ее соседка по квартире, Шарлотта, работала по выходным горничной, оставляя Эви в одиночестве. Она быстро выстроила следующий распорядок: миска простой овсянки и молоко, затем длинная поездка до музея, где она часами проводила исследования в его библиотеке.

Однако в это воскресенье Эви направилась в Музей естествознания. Зайдя недавно в тупик в Британском музее, она задумалась – возможно, полезная ее поискам информация могла оказаться в архивах знаменитого ботаника и садовода Джона Клодиуса Лаудона. Это тоже было частью пазла, который Эви Стоун время от времени пыталась сложить последний год.

У Отдела ботаники была своя независимая библиотечная коллекция специализированной литературы и записей, расположенная рядом с рабочей зоной ученых. Эви направилась прямо к стойке у входа в библиотеку, записалась в книгу посетителей и попросила документы, принадлежавшие Джону Лаудону с 1825-го до 1830-го. Это потребовало от библиотекаря внести имя Эви в списки выемок – момент, заставивший ее замяться. Она не хотела оставлять никаких намеков или записей относительно того, что искала. Ее природные подозрительность и упорство теперь усилились знанием, что Стюарт Уэсли получил должность, по праву принадлежащую ей, и имел доступ ко всей ее предыдущей тяжелой работе. Она не собиралась повторять эту ошибку.

Эви вручили две длинные деревянные коробки, которые она внимательно изучала следующие несколько часов. Ей понадобился бы не один день перебрать все архивы Лаудона, учитывая объем хранящегося там материала, включая рисунки листьев, веточек и фруктов известного ботаника, переписку об уходе за садом, журналы по естествознанию, которые он основал, и стопки различных бумажек.

Но Эви не интересовали записи Джона Лаудона. Она пыталась найти любую доступную информацию о его жене, тоже писательнице, о которой осталось мало бумажных записей. Эви часто замечала в себе раздражение от разницы в архивной презентации авторов-мужчин и женщин – как каждый набросок веточки, когда-либо по прихоти начерканный Джоном Лаудоном, был тщательно сохранен несколькими британскими музеями, тогда как целый роман его жены стал лишь маленькой сноской в записях о трудах ее мужа.

Создавая каталог библиотеки Чотонского поместья, Эви осознала, что вещи, пережившие время и павшие ему жертвой, зависели от прихотей эпохи. Во время исследований в Кембридже она перебирала списки всех романов, изданных в определенные периоды, и заметила, что пропорция романисток переживала за последние сто лет медленный и неуклонный упадок. Золотая пора романисток тянулась в прошлое, к началу предыдущего века, когда знаменитые женщины, такие как Джейн Остен и Мария Эджворт, господствовали над ранней эволюцией романа.

Все глубже погружаясь в свое исследование, Эви обнаружила забытых писательниц этого периода – таких как Шарлотта Леннокс, Элиза Хейвуд, Рейчел Хантер и Элизабет Инчбальд. Джейн Остен читала и восхищалась некоторыми из них. Эти имена мало значили для читателя сегодняшнего дня. Но ценность зачастую накапливалась со временем – сама Эви, бывшая горничная и недавняя выпускница Кембриджа, была тому доказательством. Книга, которую она втайне искала, не была классикой в традиционном смысле, поскольку у нее не было общепризнанной литературной ценности. Но амбиции Эви превосходили это. Ее целью было придать книге новую ценность самим фактом ее спасения.

Эви уже потратила несколько часов, продираясь через объемную переписку Лаудона, надеясь найти что-нибудь, что прольет свет на его жену, когда открыла написанный от руки дневник, чтобы увидеть следующее:

Январь 1830

Я читаю странный, дикий роман, в котором автор, мужчина наиболее острого интеллекта и воображения, рисует картины далекого будущего и пытается предугадать то улучшенное состояние, к которому страна может прибыть. Я планирую вскоре написать отзыв для журнала. Тем временем я написал издателю, Генри Колберну, о своей заинтересованности во встрече с этим неизвестным автором. Я особенно заинтересован в упомянутых им различных трудосберегающих приспособлениях, таких как копательный аппарат, работающий на пару.

Февраль 1830

Выводя эти строки, я все еще оправляюсь от шока – автором книги оказалась леди, некто мисс Джейн Уэллс Уэбб! Как типично, что мистер Колберн утаил эту информацию и не поправил мое предположение. У него все и всегда служит интересам увеличения любопытства и тем самым продаж.

После моей изначальной реакции я имел крайне приятную и познавательную беседу с мисс Уэбб. Она недавно осталась без попечения и написала книгу в семнадцать лет, чтобы повысить как свой доход, так и настроение. Должен сказать, сложно уложить в голове, что столько воображения и прозорливости исходит от настолько молодого ума. Она, тем не менее, довольно очаровательна и любезно согласилась на еще одну встречу, поскольку мне столько предстоит узнать и открыть.

14 октября 1830

Моя возлюбленная и я этим днем месяц как женаты, и я никогда не был так счастлив. Как и я, Джейн полна энтузиазма ко всему на свете, что прекрасно подходит к моему собственному воображению и темпераменту. Я часто забываю, как она молода, так быстро ее разум переходит от одного проекта или мысли к следующему!

К моему огромному облегчению и радости, Джейн предложила помочь с завершением моего дендрария. Моя цель – чтобы в энциклопедии были всеобъемлющие описания всех и каждого кустарника и дерева, растущих в нашем Королевстве, и их истории, и всех нарисованных вживую, что потребует от нас немало путешествий и усилий. Ввиду моего жалкого искалеченного состояния это вынудит мою возлюбленную отложить собственные труды и служить моим писчим. По словам мистера Колберна, продажи недавних рассказов Джейн о невесте нехороши, а ее первая книга была забыта, несмотря на многообещающее начало…

Эви так глубоко погрузилась в свое открытие, что едва расслышала тихий, но отчетливый мужской голос, зовущий ее по имени в нескольких футах неподалеку.

Она обернулась и увидела стоящего там Эшвина Рамасвами. К собственному удивлению, она почувствовала, как к щекам приливает то же странное тепло, что и в день, когда они впервые встретились над бьющимся в