— Ты забываешь о том, что твой бизнес висит на волоске. На очень тонком волоске над пропастью банкротства, — решаю играть открыто.

Маски сорваны. В дело вступает разговор о деньгах. Виталий кивает.

— Деньги и бизнес — это очень важно. Но моя семья намного важнее. Я не готов расстаться с сыном. Не хочу видеть слёзы жены. Макс дался ей с трудом. Роды были долгими.

Виталий привлекает к себе жену, целуя волосы.

— Сейчас понимаю, что Макс дался Марьяне с большим трудом, чем я всегда думал. Так долго хранить тайну о настоящем отце. Я рад, что этот груз снят с её сердца…

Я медленно офигеваю от услышанного. Я ожидал, что этот жирдяй решит отказаться от Макса легко и быстро, стоит мне только намекнуть на финансирование. Но я открыто говорю о банкротстве, а Виталий упорно стоит на своём. Неужели я просчитался?

В словах Виталия есть правда. Я не хочу причинять боль своему сыну, хочу видеться с ним. Мечтаю, что он полюбит меня. И понимаю, что если я силой выдерну его из семьи, он возненавидит меня. За то, что я разлучил его с мамой.

— Почему у вас нет детей, Богдан? — прямо спрашивает Виталий.

— Давайте вернёмся к разговору о бизнесе.

— О нет, семья важнее! — возражает Виталий. — У Ани проблемы с деторождением? Или она просто не желает портить себя родами?

— Анна не может родить сама.

— Но есть и другие варианты! — Виталий начинает перечислять варианты, вплоть до усыновления чужого ребёнка.

Я отметаю в сторону все его слова, словно мусор. Понимаю, что разговор идёт не так, как мне того бы хотелось. Но придётся иметь дело с тем, что есть. И никак иначе.

— Суррогатное материнство, — выдаёт Виталий напоследок.

— Я не рассматривал этот вариант.

— Ты не рассматривал вариант, в котором малыш с момента рождения будет расти в твоей семье, считая тебя и жену родителями, — холодно замечает Марьяна. — Но фантазировал о том, чтобы вырвать из семьи ребёнка осознанного возраста.

— К чему вы клоните, дорогие супруги?

Виталий прочищает горло.

— К тому, что ни один тест ДНК не заставит меня отказаться от Максима. Я не стану отрывать сына из семьи, какие бы мотивы за этим не стояли. Я согласен не препятствовать общению, но отдавать его не собираюсь. У тебя нет на это законных оснований.

— Но полно иных рычагов давления, — говорю я.

— Возможно, да, а, возможно, нет, — улыбается Виталий. — Процветающий бизнес — это хорошо. Но если такова цена за счастье семьи, я готов её заплатить. Или…

— Или что?

— Или мы можем предложить другой вариант, подходящий для обеих сторон. Менее болезненный. Суррогатное материнство. Марьяна может стать суррогатной матерью твоему ребёнку. Марьяна подходит и возрастом, и требованиями. У тебя и жены будет ваш ребёнок. Марьяна просто выносит его…

— И что взамен?

— Взамен мы сотрудничаем, — улыбается Виталий. — И я разрешаю тебе видеться с Максом. У тебя будет ребёнок, выросший в твоей семье с пелёнок. И право участвовать в жизни Максима.

— Ты готова на это? — спрашиваю Марьяну, минуя взглядом её мужа. — Родить и отдать мне ребёнка?

— Это будет твой ребёнок. Твой и Ани, — не дрогнув, говорит она, смотря застывшим взглядом мне в лицо.

Кажется, Виталий не знает, что моя жена не годится даже для того, чтобы пожертвовать собственную яйцеклетку суррогатной матери. Это будет ребёнок Марьяны и мой.

Я не успеваю обдумать этот вариант как следует. Я рассчитывал на иное. Но понимаю, что Макс в лоне моей семьи — это из разряда фантастики на данном этапе.

— Думаю, тебе нужно время, чтобы обдумать всё, — говорит Виталий, словно вторит моим мыслям.

Виталий поднимается и предлагает руку Марьяне.

— Уже уходите? — удивляюсь я. Чувствую себя гостем на этой вечеринке.

— Мы озвучили свой вариант сотрудничества. Единственный вариант. Если он тебя не устраивает, что ж… — Виталий разводит руками. — Я готов попрощаться с мечтой об успешном бизнесе. Но мои родные останутся со мной. При любом раскладе.

— Марьяна? — спрашиваю я.

— Деньги — не главное, — вторит она мыслям Виталия. — Обдумай всё, как следует. Но в случае отказа ты лишишься единственного шанса общаться с Максом. За своего сына я…

Виталий обнимает Марьяну за талию.

— За своего сына мы будем биться до последнего, — поправляет свою реплику Марьяна. — Извини, нам пора.

Супруги разворачиваются и уходят. Наверное, они правы. Оставляют меня с гулом в голове. Не знаю, как смогу выдержать натиск сомнений. Сколько времени у меня на раздумье?

— Эй! — останавливаю их окриком. — Я согласен.



«Я согласен…»

Всего два слова. Но они словно крест на моей жизни. Перечёркивают её крупными, толстыми штрихами. Я стараюсь держать лицо. Не имею права растечься лужей злых слёз.

— Сейчас довольно поздно, — Виталий сверяется с часами. — Нам с Марьяной нужно обсудить нюансы и подумать… Всё-таки это довольно серьёзный шаг.

— Мне тоже, — губы Богдана кривятся. — Шаг не только серьёзный, но затратный. Я позвоню чуть позднее и назову сумму. Идёт?

— Договорились, — расплывается в довольной улыбке мой муж.

Виталий уводит меня из ресторана. Согревает талию теплом горячей, широкой ладони. Но внутри всё стынет, как от мороза. Хочется посмотреть на лицо Богдана. Но я не позволяю себе эту мгновенную слабость. Зачем? В этом нет смысла. Мужчины играют в свои игры, на кону стоят миллионы и уязвлённое самолюбие. И неизвестно, что из них стоит больше.

— Всё прошло, как по нотам. Малыш, мы справились, — шепчет Виталий на ухо.

На парковке он крепко обнимает меня. Как в первый год брака, когда мы ещё не знали друга так — телом к телу. Горячее дыхание оседает на коже влажным паром. Меня передёргивает от отвращения. Я выворачиваюсь из рук мужа и залезаю на заднее сиденье его автомобиля.

— Не трогай меня, Виталя, — прошу его. — Кажется, мы договаривались об этом.

— Иногда ты жуткая стерва, — морщится он. — Что тебе стоит порадоваться и просто обнять меня в ответ?

— Порадуюсь я только тогда, когда увижу своего сына! — выплёвываю я.

— Увидишь, — коротко обещает Виталий. — Как только Чернов подпишет бумаги.

Хочется выть от беспомощности. Я не хотела принимать участие в театральном представлении Виталия.

Ночью мы крупно поссорились. Даже Марина встала и постучала в дверь кабинета, сказав, чтобы мы вели себя потише. Я была готова броситься на мужа, словно гарпия, но Виталий неожиданно мирно предложил отправиться по своим спальням.